"Завещание Орфея" (1960)

Оригинал взят у e_bolshakov в Орфей, Кокто, Мамардашвили и другие

Кинопоиск

У Жана Кокто есть трилогия фильмов об Орфее: «Кровь поэта», «Орфей» и «Завещание Орфея». Стоит ли говорить, что все эти фильмы представляют собой примеры настоящего авторского кино и заслуживают просмотра. Сам я на днях посмотрел заключительную часть трилогии — «Завещание Орфея». Фильм этот примечателен по многим причинам. С формальной точки зрения это вполне авангардное кино, не скованное оглядками на «рынок» и «кассу», необходимостью следовать канонам, с сюжетной — «завещание», воспоминание, фильм-биография, Кокто словно бы подводит им итог своего разнообразного творчества. 

Места, в которых снят фильм тоже любопытны. Большая часть интерьерных съемок велась в павильонах, где декорации представлены крайне экономно — только необходимый набор элементов, задача которых обусловить место действия, — и всё. Почти. В кадр регулярно попадают приборы освещения, стремянки, провода, прочий «мусор». Делается это намеренно, за счет проявления таких, как правило, «невидимых» структур эстетизируется пространство. Что касается натурных съемок — это прекрасные пейзажи на Лазурном берегу, деревушки Бо-де-Прованс и руины грандиозной средневековой крепости Ле-Бо. 

Среди персонажей, появляющихся в фильме, много знаменитостей и друзей автора: Жан Маре, Пабло Пикассо, Франсуаза Саган, Шарль Азнавур, Юл Бриннер, Лючия Бозе, Серж Лифарь, Луис Мигель Домингин и другие. Костюмы изготовил Кристобаль Баленсиага. 

Помимо всего этого антуража в фильме высказывается целый ряд довольно любопытных мыслей. Многие из них звучат как максимы, как готовые афоризмы. Позволю себе обратить ваше внимание лишь на одну из них, поскольку по странному стечению обстоятельств, листая после просмотра фильма книгу докладов и выступлений Мераба Мамардашвили, я наткнулся на точно такую же мысль да еще с примерами. В сцене суда он (Кокто) говорит, что «все, что доказуемо, вульгарно». Это замечательная мысль. Выходит, что не вульгарно только то, что нельзя доказать. Что же это? Вот какие примеры таких недоказуемых «вещей» приводит Мераб Мамардашвили. Он говорит: свобода недоказуема, совесть недоказуема, смысл недоказуем и так далее. Именно эти недоказуемые вещи, вещи сугубо абстрактные, которые предметно невозможно предъявить, но нужно понимать относительно себя.

Оригинал (отредактированный) взят у beauty_spirit в Завещание Орфея /Le testament d'Orphée, ou ne me demandez pas pourquoi!/ 1960, Жан Кокто

История Орфея настолько связана с историей Эвридики, что нельзя просто так вытащить ее персону из мифа. Кокто ее заменяет Смерть. Вечная спутница, вечная возлюбленная, к которой протягиваешь руки, но получаешь в ответ бессмертие. Похороны как «шедевр» - искусство уходить, да. Но так покойный еще при жизни много репетировал заключительную часть драмы. 

В заключительной части трилогии, снятой за три года до смерти все наконец обрели свои истинные лица. Орфей уже не Жан Маре (Жан Маре тут играет Эдипа), а сам Кокто, пришедший из 18 века, чтобы встретится с собой настоящим. Смерть, к которой влечет Орфея, больше не Мария Казарес – она тут становится просто работницей небесной канцелярии. Хотя и не факт, что небесной – ангелы и демоны, все как один похожи на бюрократов, неразличимых между собой. Вселенная Кокто обросла новыми персонажами – тут и Пикассо, и Шарль Азнавур, и Франсуаза Саган, и Юл Бриннер. Многие узнают в мальчике Жана-Пьера Лео – он тогда только снялся в «400 ударах» Трюффо. 

Все остальное пересказывать - тратить слова на ветер. Кокто ведь в первую очередь был поэтом, которому не хватало слов. Чтобы что-то понять, нужно потерять, обрести, полюбить и возненавидеть, обрести то, что составляет жизненный опыт. А смерть прячется где-то за горизонтом этого ирреального мира, где время может обращаться вспять, все перепутано и перемешано, почти, как в жизни, а каждый образ – автопортрет.