Оригинал (отредактированный) взят у Irina Svetlova в «КАКИЕ СНЫ В ТОМ СМЕРТНОМ СНЕ ПРИСНЯТСЯ?..»
Посмертная судьба сознания волновала человека с тех пор, когда наш вид выделился из мира животных. Самые ранние из известных нам ритуалов посвящены захоронению покойников, самые древние тексты описывают путь в загробное царство, населяя его враждебными и милостивыми божествами. Не только религиозный, но и атеистический разум не в состоянии смириться с бездной небытия после смерти и необратимостью времени. Фильм Чарли Макдауэла предлагает некую фантастическую версию того, что может ожидать нас по ту сторону жизни, «когда покров земного чувства снят». В прологе фильма доктор Томас Харбер (Роберт Редфорд) рассказывает журналистке (Мэри Стинбёрген) о бесспорных научных доказательствах жизни после смерти, которую он назвал новой гранью существования. Воплотилась многовековая надежда человечества обрести утраченных родных и продолжить бытие на новом уровне. Однако вместо радости от открытия неизведанных горизонтов, миллионы людей кончают жизнь самоубийством, чтобы более не «смиряться под ударами судьбы», а начать с нуля в идеальных условиях, оставив позади свои промахи и утраты. Вопрос «Быть или не быть?» всё чаще решается в пользу ухода, поскольку потусторонняя жизнь уже не пугает неизвестностью. Убийство не кажется больше преступлением, поскольку теперь можно с уверенностью сказать: «Я не убил его, а просто перенёс в другое место!»
В отчаянии от того, что его исследования повлекли за собой столь ужасные последствия, доктор Харбер собирает вокруг себя тех, кого ещё можно спасти, кто потерял всех родных или неудачно покушался на самоубийство. Предоставив им работу и возможность безопасного существования, Томас Харбер надеется отвлечь их от мрачных мыслей и вернуть ощущение неповторимой ценности переживаемого здесь и сейчас. Для большинства людей, находящихся вне особняка Томаса, обычная жизнь потеряла смысл, и они, как беженцы из неблагополучных стран, устремляются к радужным берегам обетованной загробной жизни.
Тема берегов и разделяющих их неоглядных водных просторов, которые мы часто видим в кадре, играет символическую роль в ткани фильма. Основное действие начинается на пустом пароме, везущем сына доктора Харбера, Уилла (Джейсон Сигел), на остров, где живёт и работает его отец и где сам Уилл рос в детстве. На фоне разговоров об иной грани посмертного существования, которые Уилл слышит по телевидению, его переправа на безлюдном корабле наводит на мысли о реке Стикс, отделяющей загробное царство от мира живых. Уилл преодолевает не просто физическое расстояние, но и пересекает некий интеллектуальный и мистический рубеж, за которым ему откроются новые знания о себе самом и о сокровенных тайнах бытия. Окутанный густым туманом замок, где ведутся исследования, напоминает недостижимый для людей, населённый феями и могучими чародеями мифический остров Авалон, воплощающий в кельтских легендах идею блаженной земли. Нечто подобное, видимо, ощущают и жители этого убежища, называя Томаса волшебником.
Согласно поверьям многих народов, за порог жизни человека сопровождает психопомп: Харон или Вергилий проводит его сквозь кротовую нору смерти к новым горизонтам. Уилл также встречает на пароме спутника, чью роль в своей жизни он осознаёт далеко не сразу. Молчаливая и грустная Айла (Руни Мара), чьё имя связывает её с повелевающей водами Луной, кажется Уиллу странно знакомой. Как и он, Айла появляется из ниоткуда и смотрит на Уилла так проникновенно, словно знает о нём больше, нежели он сам. Рассуждая о соответствии названия и сущности, Уилл почему-то чувствует, что имя Айлы ей подходит, хотя он вроде бы никогда не встречал других девушек, которых звали бы так же.
У всех персонажей фильма есть своя личная причина стремиться в иное измерение сознания. У Лейси, которую доктор Харбор нашёл в лесу, когда она пыталась застрелиться, отец и сёстры покончили с собой, оставив её одну. Томаса Харбора преследует мучительная вина за самоубийство жены, к которой он был недостаточно внимателен, поглощённый своей работой. Айла не может смириться с нелепой гибелью своего маленького сына. В новой грани существования, открытой Томасом, каждый из них надеется обрести радость и перестать тащить за собой непосильный груз собственных сожалений и потерь.
Нам трудно выделить главную причину, заставившую Уилла вернуться в лабораторию отца накануне второй годовщины обнародования открытия. Интерес учёного, беспокойство об отце, тоска по матери? Как бы там ни было, он включается в работу своего отца, обнаружившего способ записывать сигналы умершего мозга, которые Томас считает воспоминаниями. Однако скоро Уилл обнаруживает, что смутные образы не воспроизводят то, что могла сохранить память покойного, а рисуют некий параллельный вариант жизни человека, в котором он сделал выводы из своих ошибок или вовсе не совершал их. Эта поствитальная область отчасти сродни католическому Чистилищу, где нагрешившие души могли пройти путь исправления.
В рассуждениях Уилла о том, что, являясь одним из важнейших человеческих инстинктов, поиски смысла нередко заставляют нас лгать самим себе, звучит намёк на тщетность попыток найти решение онтологических проблем естественнонаучными методами. Открытие Томаса, вынесенное в заголовок фильма, оказалось для большинства людей соблазном пренебречь уникальностью человеческой жизни и искать более лёгкого и безболезненного пути, который верующие христиане называли Раем.
Комментариев нет:
Отправить комментарий
Примечание. Отправлять комментарии могут только участники этого блога.