В связи с «Красной пустыней» хочется поговорить, прежде всего, о цвете. Возможно, это довольно субъективное ощущение, но первый цветной фильм Микеланджело Антониони, и впрямь, производит впечатление наиболее живого и по-человечески понятного тому, кого и вообще интересует подобная тематика, если сравнивать с четырьмя предыдущими картинами. Оттенки здесь подобраны очень точно, и даже когда ты впервые видишь главную героиню, появляющуюся на экране в зеленом пальто, то сразу чувствуешь, что с ней что-то не так и что оттенок этот говорит вовсе не о душевном спокойствии женщины – но об его явном и отчаянном отсутствии.
И, чем дальше, тем все больше хочется лезть на стенку, буквально выть при виде всей этой «разукрашенной» реальности, потому что цвет здесь – символ отнюдь не радости и разнообразия мира, но подчеркнутой болезненности и отравленности его. Холодные, тусклые, «грязные» и обшарпанные тона крайне органично вписываются в ту индустриальную атмосферу, эстетику которой с таким блеском демонстрирует нам Антониони, хотя и вряд ли одобряет ее. Все вплоть до расцветки перил, ручек и труб кричит нам о том, что человеку оно духовно чуждо, что он не может породниться с этим и существовать в гармонии с такими вещами, которые вытесняют и его самого, и природу, и красоту – просто жизнь как таковую. Хотя, конечно, и в них живут и проступают определенные очарование, загадка и глубина, так что все-таки не случайно становятся они и объектом созерцания, и настоящего искусства – и Линч тут не даст соврать.
И собственно «красную пустыню» (или, лучше сказать – красно-синюю) можно понимать, наверное, и как цвет металла, цвет ржавчины, цвет облезшей, тесной и прогнившей от сырости комнатушки в домике у моря, где укрываются от мира несколько героев, но, в то же время – и как цвет пустыни с розовым песком и прозрачным морем, где вдали от людей живет девочка из сказки Джулианы (героини Моники Витти), не способной отыскать с ними общий язык. Сказка это, кстати говоря, удивительно теплая и завораживающая как по тонам, так и по манере режиссера показывать один за другим уголки потерянного рая, о котором мать рассказывает ребенку так непередаваемо проникновенно и печально, что это, действительно, берет за душу и заставляет по нему тосковать.
В общем же, сочетание индустриальной эстетики, мусора и отходов, нескончаемой промозглости, серости и тумана, гудков кораблей и криков чаек делает «Красную пустыню» самым по-настоящему неуютным и болезненным из фильмов Антониони. Хотя воспринимать болезнь Джулианы только в буквальном смысле явно не стоит, так как это упрощает проблему, заставляя считать ее попросту «ненормальной» – а потому и реагирующей на все соответствующим образом. Конфликт, как и всегда у режиссера, куда глубже – и сама героиня высказывает его напрямую ближе к концу фильма. С одной стороны, она нуждается и тянется к людям – но тут же говорит, что и они, как и все эти улицы, фабрики и цвета, невыносимы для нее и разъедают ее душу, не знающую никакого покоя. Джулиана постоянно чувствует одиночество и страх, взгляд ее порой бессмысленно застывает в одной точке, она не может устоять на месте, сторонится любых физических контактов и проявлений внимания – боится, наконец, никогда не выздороветь.
И этот ее душевный надлом ощущается здесь настолько живо, насколько не ощущался, кажется, ни в одном из предыдущих фильмов, бывших в этом отношении все-таки слишком эстетскими и холодновато-отстраненными. Даже выражение лица Моники с растрепанными на ветру и рыжими теперь волосами как-то особенно подчеркивает уязвимость и ранимость героини, вновь с настороженным любопытством созерцающей окружающий мир – который, как и всегда, не дает ей никакого ответа. Точно так же и люди по-прежнему не способны помочь и действительно понять Джулиану. Обаятельный и вроде бы неглупый приятель мужа пытается поддержать ее, шутливо-рассеяно говоря «я тоже», «и у меня бывает» – но, в общем-то, и он, скорее, равнодушен и приходит в итоге к тому самому банальному способу утешения, на какой только и способно большинство мужчин по отношению к красивым женщинам. Даже маленький сын пугает Джулиану своим капризным и непонятным обманом – муж же погружен в работу и часто отсутствует, так что участие его, очевидно, минимально.
В общем, «Красная пустыня» – пожалуй, самое приемлемое кино из всей пенталогии, если говорить именно о сочувствии и живом эмоциональном восприятии проблемы главной героини и ее внутреннего мира – и о том, как он взаимодействует с миром вокруг, в чем Антониони по-прежнему верен себе и, конечно же, очень силен. Хотя почти уверен, что зрителю неподготовленному даже и такое покажется занудством.
Комментариев нет:
Отправить комментарий
Примечание. Отправлять комментарии могут только участники этого блога.