Оригинал взят у galina_guzhvina в Спасибо, что конца урокам нет (о фильме Павла Любимова "Школьный вальс")
Значительной частью социальных осложнений мы обязаны нашей терпимости к корыстно неряшливому словоупотреблению, готовности нашей этой неряшливости подыгрывать. "Больше всего на свете я ценю независимость!" - лапидарничает сытый юнец, и мы понимаем его буквально вместо того, чтобы подставить вместо независимости слово беспроблемность и определить юнца в своей картине мира туда, где он и должен быть - на место личинки социального трутня, каким он непременно станет, если его вовремя всем социумом не разоблачить. Ответ на основной вопрос к сценарию "Школьного вальса", а именно на то, почему же подчёркнуто ершистый, независимый юноша бросил беременную, но горячо любимую девушку, а потом сразу, без перерыва, не просто сошёлся, но женился на нелюбимой,
нежеланной, с казармой душной - не продохнуть - родни за спиной, - здесь. Не свободы юноша алкал, не независимости, а лёгкости жизни без вериг и обременений, оттого и делегировал наивно свои бытовые, желудочные, карликовые (других-то - откуда взять интеллигентскому отпрыску в Москве семидесятых?) проблемы тем, кто подставил под них плечи, не понимая по молодой дури, что такая сделка - это всегда обмен первородства на чечевичную похлёбку, всего себя - на заказы с икрой, тортом "Птичье молоко" и другими убогими застойными дефицитами.
