"Мой друг Иван Лапшин" (1984)

Оригинал взят у richteur в Мой друг Иван Лапшин, 1984

Кинопоиск

Стыдно сказать, первый фильм Германа, увиденный мною после отвратительного «Трудно быть богом». И очень похож на него стилистически! Главный герой — тоже благородный мент, тоже живет в каком-то безумном обществе психопатов и чепушил, тоже отрекается от личной жизни ради служения бессмысленной идее, и снято все на ту же дешевейшую черно-белую пленку. Между тем, кино выгодно отличается от псевдо-экранизации Стругацких. Во-первых, тут практически нет шок-контента, никто не потчует зрителя жирными голыми телесами, никто не вспарывает друг другу животы и не обмазывается калом и кровью. Хотя наметки есть — Герман не удержался, чтобы не вставить в кадр трупы, поножовщину, отвислую бабью сиську — как бы в качестве демо-версии своего грядущего chef-d'œuvre, обозначения намерений.

Во-вторых, тут выражаются некие идеи, понятные и глупцу (в ТББ вроде тоже идеи есть, но глупцу они не понятны; умному, впрочем, тоже). Прежде всего — осторожная, с разумной долей критицизма, апология тоталитарного строя. На рубеже 70-80-х режим возглавил атаку на все очаги сопротивления и последовательно разгромил диссидентское движение, националистические организации и даже кружки молодых социал-демократов. Планировалось накрепко закрутить все гайки перед грядущей демократизацией и грандиозным переделом собственности. Вот и в «Лапшине», как и в практически синхронно снимавшемся «Месте встречи», симпатичный главный герой — бескомпромиссный и эффективный борец с преступностью в звании старшего лейтенанта НКВД, которого все любят и уважают, который трогательно опекает беспомощную и ни на что не годную интеллигенцию. Очень хороша сцена с проституткой, где «продвинутому зрителю» как бы открытым текстом поясняется: если б не органы и партия, то народ бы вас на фашистский крест порвал моментально. Еще детальнее эта мысль формулируется в эпизоде ранения Ханина.

Рабоче-крестьянские массы действительно ненавидели образованный слой, но это была совершенно осознанная и целенаправленно продвигаемая политика Советской власти. Конечно — чтобы не допустить смычки между угнетенными интеллектуалами и тружениками, которая позволила бы сковырнуть номенклатуру в считанные годы (как в Польше, Венгрии, Чехословакии и т. п.). Отсутствие связи между низами и верхами нации впоследствии позволит отодвинуть и народ, и интеллигенцию от постперестроечной раздачи слонов и нагло разделить государственную собственность исключительно между украино-кавказско-еврейско-немецко-ненец​кой прослойкой бывших партийных и ГБ-шных чиновников. В том числе, кусочек перепал и Алексею Герману — заслужил, курилка, и продолжал служить до смерти. Я еще помню как во время митинга на Дворцовой площади в связи с событиями в Беслане, Герман горячо одобрил антиконституционный указ Путина об отмене выборности губернаторов и даже забежал вперед, предлагая ввести смертную казнь «за терроризм», но был грубо одернут вышестоящими фигурами, в чьи планы на тот момент это не входило...

С другой стороны, Иван Лапшин — фактически предчувствие Большого террора. Пока он работает в милиции, но в 1936-38 годах перевод «особо одаренных сотрудников» в более престижное ГУГБ был распространенной практикой, так что будущее его предопределено. Тот, кто сегодня убивает сдавшегося преступника — завтра будет мучить и казнить подозреваемых в «политических преступлениях» (то есть, арестованных ни за что). Здесь опять же стоит вспомнить говорухинское «Место встречи», где, однако, акценты были расставлены совсем по-другому: в частности, хладнокровное убийство безоружного уголовника позиционировалось как крайне скверный поступок, что, однако не мешало плебсу воспринимать Глеба Жеглова как положительного персонажа. Но бывший фронтовик, грустно-мужественный, мстящий за друга Лапшин смотрится куда выгоднее тыловой крысы и некультурного подлеца Жеглова, даже грамотный и понимающий зритель не может не испытывать к нему симпатии. Но одобряя Лапшина, автоматически подписываешься на лояльность Советам, ведь он — и есть олицетворение сталинизма, Государственный Человек, практически лишенный слабостей и личных качеств: он есть фактически идеальный чекист с чистыми руками, горячим сердцем и холодной головой.

В сочетании с новым подходом к киноязыку (благодаря которому эпоха ощущается как никогда выпукло и объемно), впечатляющей игре Болтнева и Миронова, выламывающимся из всех стандартов камере и звуку, фильм произвел на публику серьезное впечатление. Производит он его и до сих пор. Токсичная идеология с тех пор серьезно повыветрилась, так что картину можно смотреть без особой опаски, просто как вневременное произведение искусства.

Сообщение модератора
  Рецензия опубликована вне очереди как поощрение за третье место предыдущей публикации автора в рейтинге популярности на начало декабря.