Оригинал взят у k_frumkin в О «Дюнкерке»
Кинопоиск
«Дюнкерк» в моем личном кругозоре является подлинным шедевром - хотя рекомендовать его никому не могу, ибо фильм специфический, почти авторский, он о том, что человек - «смертен, причем внезапно смертен», главный герой этого фильма - море, через которое всем нужно перебраться, и перебраться невозможно, огромные пустые поверхности, на которых теряется человек - но упорно цепляется за жизнь, перебираясь с одного тонущего корабля на другой, тонущий в следующем эпизоде. Фильм, в котором нет немцев, но «немцы», проявляющиеся в свисте бомб и пуль лишь воплощают нашу уязвимость.
Это очень важный, необходимый «второй» этап осмысление войны – когда она оказывается уже не борьбой двух групп – наших и не наших, а катастрофой, разразившейся над людьми. Мысль не новая – сразу канонический образец этого подхода дал Камю в «Чуме», в «Чуме» как и в «Дюнкерке» есть большинство, пытающееся выжить и немногие стойкие, выполняющие свой долг. Но нам слишком трудно отрешиться от мысли, что Гитлер - символ зла, а не лучшая иллюстрация той идеи Сократа, что зло есть ошибочное понимание блага. Американцам было проще прийти к «Дюнкерку»-«Чуме», поскольку у них в традиции фильмы про штормы, землетрясения и погодные катаклизмы. «Дюнкерк» - это фильм о войне, сделанный в стилистике фильма-катастрофы.
У нас нет такой традиции, у нас война - это про подлецов и героев, и это остается даже в самых лучших фильмах, таких как «Проверка на дорогах» (меньше в «А зори здесь тихие»). Но может быть мы к этому приблизились к «Битве за Севастополь», самый сильный момент в котором – как боевой снайпер прячется под стол при звуке упавшей сковородки. В «Севастополе» есть и своя история эвакуации - с той разницей, что там большинство были оставлены на берегу.
Кинопоиск
Это очень важный, необходимый «второй» этап осмысление войны – когда она оказывается уже не борьбой двух групп – наших и не наших, а катастрофой, разразившейся над людьми. Мысль не новая – сразу канонический образец этого подхода дал Камю в «Чуме», в «Чуме» как и в «Дюнкерке» есть большинство, пытающееся выжить и немногие стойкие, выполняющие свой долг. Но нам слишком трудно отрешиться от мысли, что Гитлер - символ зла, а не лучшая иллюстрация той идеи Сократа, что зло есть ошибочное понимание блага. Американцам было проще прийти к «Дюнкерку»-«Чуме», поскольку у них в традиции фильмы про штормы, землетрясения и погодные катаклизмы. «Дюнкерк» - это фильм о войне, сделанный в стилистике фильма-катастрофы.
У нас нет такой традиции, у нас война - это про подлецов и героев, и это остается даже в самых лучших фильмах, таких как «Проверка на дорогах» (меньше в «А зори здесь тихие»). Но может быть мы к этому приблизились к «Битве за Севастополь», самый сильный момент в котором – как боевой снайпер прячется под стол при звуке упавшей сковородки. В «Севастополе» есть и своя история эвакуации - с той разницей, что там большинство были оставлены на берегу.
У отношения к социальным катастрофам как природным явлениям имеется очень вредный побочный эффект. Вместо того, чтобы пытаться понять, где была допущена ошибка, люди просто принимают случившееся как "кару господню". Такой подход к социальным явлениям традиционен для иудеев и протестанов. И, может быть, как раз поэтому евреев как стадо баранов вели в газовые камеры. Для них происходящее было "катастрофой", которую нужно было как-то пережить, а не историческим вызовом, требующим от них решительных действий. В этом смысле современные израильтяне мало похожи на тех иудеев. Но сама идея ассоциировать социальные катастрофы с природными явлениями по-прежнему в ходу. По этому поводу я критиковал нобелевского лауреата Юджина Фаму в 2013 году.
ОтветитьУдалить