"Пепел и алмаз" (1958)

Оригинал взят у lev_semerkin в Гость из будущего.

Кинопоиск

Фильм сложносочиненный, многоэтажный. События происходящие в Кракове 8-го мая 1945 года (соблюдено классическое единство времени/места, один, последний день из жизни, 24 часа) – это только первый, повествовательный этаж. На втором этаже – образы-символы-метафоры, которые встречает герой в последний день жизни и в узловой день польской истории. 

Начинается с креста на часовне (первый кадр фильма) прекрасный, весенний утренний пейзаж. Последний кадр фильма – следующим утром, пейзаж отвратителен. 

Герой начинает с преступления, нарушает утреннюю тишину и гармонию, стряхивает мурашей с автомата и идет убивать. Убивает случайных людей – рабочих с цементного завода (символично, что цементного, восстановление, строительство - самая нужная профессия для новой Польши, тут и «Человека из мрамора» уместно вспомнить, но это уже следующая фаза истории). За преступлением следует наказание, все последующие поступки это путь героя к наказанию, его ведет Рок, трагическая ситуация, из которой нельзя выпрыгнуть, даже если очень хочется. Это не случай Раскольникова, герой тоже встречает девушку, но это не Сонечка Мармеладова и надежды на спасение и раскаяние она не дает. 

Потрет Сталина показан в фильме дважды и только с изнанки. Важная метафора авторского взгляда, кардинально отличающегося от взгляда в «Катыни». Там история показана с лицевой стороны, загадок нет. Все ясно и прозрачно и лицо Сталина утверждает расстрельный приговор. Здесь - с изнанки, там где видны узелки и хаотичное переплетение нитей. 

Самый явный символ – дата, 8-е мая это европейский (и польский) День Победы, который сильно отличается от нашего Дня Победы 9-го мая, по настроению кардинально отличается и в фильме это сразу бросается в глаза. Большой радости, всенародного ликования нет, единственный признак ликования – фейерверк после второго убийства – случается уже на следующее утро, то есть 9-го мая. Взгляд режиссера на польское 8-е мая саркастичен и мизантропичен – реплика бабульки в туалете: пока еще речи говорят, потом блевать придут (взгляд на праздник из подвала, с изнанки). 

Картина общества нарисована пестрая, сатирическая. Белая кость, черная кость, военные и штатские, бойцы и приспособленцы. Но сатирой все не исчерпывается. На двух «алмазных» полюсах – чистый героизм (коммунист Щука и его сын партизан антикоммунист, образы предельно контрастные внешне, что только подчеркивает наследственный идеализм, преемственность, жертвенность и трагический конфликт. В «Катыни» была прямая ссылка на Антигону, а здесь косвенная на Ореста (трагический конфликт между «отцом» и «матерью-Польшей»). К сильной, «хищной» фамилии коммуниста Щука есть рифма, фамилия командира партизан - Волк. 

Между полюсами – пепел, рыхлая масса. Режиссер не занимает ничью сторону. Белая кость, элита, «бывшие» показаны также сатирически, как и новая элита (делят посты, строят карьеру, сколько вакансий открылось!). Белые мечтают «свалить из этой страны», что обессмысливает сопротивление и подчеркивает обреченность партизан. Напарник главного героя – живой мертвец, воюет по инерции из чувства долга (он вполне откровенно называет народ «скотами»). 

Пьяный победный загул оканчивается самой сильной метафорой, польской фреской, полонезом. Величественная музыка в исполнении разношерстного, безбожно фальшивящего оркестра, полубезумный распорядитель бала и несколько пьяных пар во фраках и вечерних платьях в полупустом ресторане (они вовлекают в свой танец девушку Мачека). 

Над вторым поэтическим, метафорическим этажом располагается еще и третий, фантастический. Главный герой выглядит на повествовательном этаже как инородное тело, не вписывается он в картину 1945 года, он из будущего, из 1958-го года. Это как если бы вставить гайдаевского Шурика в комедию военных лет «Беспокойное хозяйство» . Мачек - это посланник режиссера (и зрителя), внедренный в историческую ткань, чтобы испытать себя и понять прошлое «на собственной шкуре» (историю Второй мировой, историю Польши и просто историю человека шаг за шагом идущего к смерти, финальная сцена фильма происходит уже не в Польше и не в 1945 году, а в иной реальности, в аду). Прием грубый, лобовой, как и все образы фильма (одна только белая лошадь чего стоит), но это работает! 

Прием с посланником Вайда потом применил и в «Человеке из мрамора», подобную функцию гостьи из будущего, ведущей расследование, там выполняет журналистка (Кристина Янда).

Мачек как бы «проваливается» с третьего этажа фильма на первый и гибнет там. Он наблюдатель и чувствователь, смысла он не понял, но трагичность бытия почувствовал сполна. Предполагается, что зритель отождествит себя с героем ( у меня не получилось, не мой тип, слишком другой, ничем на меня не похожий).