Оригинал взят у galina_guzhvina в Vers le sud
Третьему полнометражному фильму Канте очень не повезло в прокате. В год его выхода на экраны западное общество все еще упивалось своим всесторонним благополучием и определенных вещей о себе слушать решительно не хотело, а потому фильма никто по-настоящему не заметил; нынче же, когда нужда отверзла вежды, "На юг" оказался оттесненным в тень близким ему тематически, но куда более острым и безжалостным ко всем задействованным сторонам "Раем" Зайдля. Последнее, допустим, справедливо (в искусстве хирургического вскрытия социальных нарывов с последующим извлечением оттуда всего накопившегося гноя австрийцам в современном кино действительно нет равных), но все же первый, непосредственный, незамутненный художественными антеседентами взгляд на проблему всегда ценен сам по себе, в особенности если брошен он был таким тонким социальным диагностом, как Канте. А непосредственность в отношении негласных общественных табу, равно как и умение ненавязчиво, не рисуясь, сказать, что король-то голый, с самого начала были визитной карточкой молодого режиссера.
Разумеется, стоит принимать во внимание то, что условная "запретность" поднятых Канте тем не обязательно очевидна живущим за пределами искусственного пузыря, называемого "золотым миллиардом". Действительно, история терзаний какой-нибудь Мариванны, завмагом, отправившейся на юга лечить язву желудка местным "Нарзаном", а бешенство матки - с местным Тарзаном, вряд ли могла бы по-настоящему скандализировать массы и в самые забубенно-советские времена. То есть Мариванна была бы, конечно, осмеяна большинством и по-бабьи жалостливо оправдана некоторыми, но сложившейся у аудитории картины мира и своего места в нем подобная история при всем желании не поколебала бы никак: спектр ролевых моделей в отношениях рассудочного Севера (рыхлой тетки в перманенте) с импульсивным Югом (лицом, в упомянутом случае, кавказской национальности) наша публика представляет себе достаточно четко и даже близко к тексту.
Не то у Канте. До него европейский зритель смотрел на колониальные народности исключительно сверху вниз: пусть и возмущаясь их повсеместной дискриминацией, пусть и пуская слезу над их бедностью и невежеством, пусть и умиляясь на любые проявленные ими проблески разума и человеческого достоинства, но всегда и неизменно снисходя. Перенося классический сюжет "Шери" в реалии Гаити времен заката режима Дювалье, Лоран Канте недвусмысленно нарывался: десять лет назад ни зритель, ни критики не могли проглотить не подавившись идеи о том, что белые леди среднего возраста и класса способны, если приспичит, унижаться и грызть друг другу глотки в борьбе за расположение нищего чернокожего островитянина (пусть и красивого как Эфеб), да ещё и платить ему впридачу, а тот при этом не тает от благодарности, но прихотливо перебирает харчами. Более того, чернокожим же Канте передал, наряду со стандартными амплуа благородных дикарей, и резонерские функции: хозяин отеля Альбер не скрывает своей от дедов унаследованной брезгливости по отношению к белым: "Они со своими деньгами подобны проказе: всё, к чему они прикасаются, начинает гнить..."
Соприкоснувшись с миром белых, первобытный гогеновский рай у Канте не столько выгнивает, сколько иссыхает изнутри, иссякает, обессиливает, как до срока совращенное дитя. Ведь эвфемизм "путь на юг" в европейских языках аналогичен русскому пути в Дамаск, стремлению то есть к определенной точке, "южному полюсу" женского тела. У северной цивилизации, как и у героинь, одиноких американских неврастеничек (главная из которых, Шарлотта Рэмплинг, в плане актерского амплуа в последнее время просто буквально воплощает климакс и фригидность), там - сплошная Антарктида, вечные льды, растопить которые карибскому чувственному зною не под силу. И похоть культурной зрелости, безнаказанно растлевающей наивное, большеглазое детство цивилизации.
Комментариев нет:
Отправить комментарий
Примечание. Отправлять комментарии могут только участники этого блога.