"Дюба-дюба" (1992)

Оригинал взят у Alexis S. Rosovezki в Алексей Саморядов и Петр Луцик: несостоявшийся миф (продолжение)

Кинопоиск

«Дюба-Дюба» в наследии Саморядова и Луцика занимает особенное, чтобы не сказать – центральное место как работа, в которой собрано наибольшее количество автобиографических мотивов. Например, Джаник, который одолжил студенту-сценаристу Андрею Плетневу маску старухи, в которой тот пытал подпольного советского миллионера – это актер и режиссер Джаник Файзиев, соученик А. Саморядова и П. Луцика по ВГИКу и хороший их приятель. Актер и сценарист Дмитрий Воронков, также близко знавший драматургов, подтвердил нам правдивость расхожей истории о том, как пьяный П. Луцик стрелял из пистолета по соседним крышам. Другой выходец из ВГИКа, Рената Литвинова, и вовсе считает, что «…они с Луциком писали истории не из головы, а из своей жизни». Но это субъективно и упрощенно: странно было бы допустить, что успешнейшие драматурги, у которых «выпадали из карманов пачки денег», промышляют гоп-стопом в ресторанных сортирах.

Трактовок «Дюбы-Дюбы» много, но наиболее близкая к истине – понимание этой истории как такого себе «8 ½» от А. Саморядова и П. Луцика. То есть произведения, в котором художник, оказавшись в состоянии творческого тупика, но перед лицом подписанного контракта (в данном случае – срока защиты дипломной работы), создает историю об экзистенциальном кризисе художника, свободно перемешивая фантазии с биографическим и псевдо-автобиографическим фактажом. «Нет невозможных сюжетов», - утверждает Плетнев в ключевом диалоге картины.

В итоге у А. Хвана получился уникальный образец Film Noire – жанра, прямо скажем, экзотического для российского кино. Но нелинейное повествование фильма делает его малопонятным, запутанным и временами просто двусмысленным. «Некоторые мои знакомые, с восхищением отзывавшиеся о сценарии «Дюба-Дюба», просто не смогли досмотреть фильм до конца», - вспоминала доцент ВГИКа Вера Тулякова. (В ее сценарной мастерской учились А. Саморядов и П. Луцик.)