"Три тополя на Плющихе" (1968)

Оригинал (отредактированный) взят у inryko в Не своя судьба. "Три тополя на Плющихе" (1968)

Кинопоиск

Есть люди, которые сами строят свою судьбу, есть те, кто ждет, что эту судьбу им кто-то устроит. А бывает так, что люди принимают ту судьбу, что им дана и просто проживают ее до последнего дня, не ропща и не уклоняясь, не пытаясь выяснить, нет ли чего получше. Они не вступают в борьбу, не протестуют и не отвергают, но назвать их слабыми было бы ошибкой. 

К таким людям я могу в полной мере отнести героиню фильма Три тополя на Плющихе, Нюру. Зовут ее Анна Григорьевна, но по собственному ее признанию, больше чем на Нюрку от своих соплеменников она рассчитывать не может. Почему? В наше время это называется заниженной самооценкой. Любую грубость, резкость, небрежность в обращении к ней она игнорирует, обращает в шутку, либо оправдывает. Во всяком случае, ударом на удар она никогда не отвечает. Одно слово: блаженная! 

Теперь мне трудно это представить, но я точно знаю, что совсем недавно Татьяну Доронину я не то чтобы не любила — на дух не переносила. Ее тупая покорность раздражала меня безмерно. Ну разве можно быть такой размазней? - негодовала я. Причем в КАЖДОМ фильме ее роль заключалась в этой предельной уязвимости и покорности обстоятельствам и людям. И вот в какой-то момент мое мнение изменилось. Произошло это не постепенно, а как озарение. Я разглядела в ней ее главное достоинство — именно то, что не могла принять до тех пор — ее бесконечную, абсолютную женственность. Женственность, конечно, трудно применять как оружие, но зато можно обернуться в нее, как в сверкающие одежды. 

И что, спросите вы, сильно помогает Нюре ее плащик? Нне очень... 

Но Нюра живет сразу в двух системах координат. И поэтому оценивать ее «счастливость» надо с разных точек зрения. Для большинства ее односельчан Нюрка женщина «сытая», благополучная: удачный брак, муж Гриша не пьет и даже не бьет ее (не любит что ли?), дети, дом — полная чаша. В счастье она просто купается, по словам невестки, которой жизнь не улыбалась вовсе («только-только синяки сошли» от тяжелых кулаков мужа, угодившего в тюрьму, боюсь не за жестокое обращение с кошками и женщинами). Соседи тоже откровенно завидуют Нюрке, были бы подруги, и они бы добавили ядовитых комплиментов. Гриша хваткий: он работает (бакенщиком), держит хозяйство, продает излишки сельскохозяйственного производства на рынке, и, если верить осторожному предупреждению дяди Егора (дальний родственник?), еще и браконьерствует. Ну кому же не браконьерствовать, как не егерю, которого поставили наблюдать, чтобы «не шалили на реке». Это внешняя сторона. 

А каково будет одеть Нюркины туфли и постоять в них? Муж, любимый, обожаемый (и есть за что!) груб, холоден и жаден. Даже пастух, случайно зацепившийся с Нюркой языками, роняет замечание о том, что жадность для мужа — это грех, простить который трудно, даже тому, кто «рассвет увидел». Кроме того, Гриша в полной мере выполняет для нее роль судьи в последней инстанции, не только инструктируя ее по мелочи, но и водружая вокруг нее стены своих «принципов» и предрассудков, диктуя ей мнения, которых оба обязана придерживаться. Идеальность жены, в соответствии с его же правилами, он принимает как должное, чуть ли не с презрением. Безвыходная ситуация: либо жена строптивая, либо дура. 

Но не вздумайте утешать Нюру. Она счастлива, по-дурацки счастлива тем, что нужна своему мужу, детям, тем, что когда-то же муж любил ее без памяти и выделил ее одну среди множества красивых подружек. И не теряет надежды, что его любовь вернется. Верит вопреки его небрежению и отстраненности. Нюра просто честно исполняет долг: проживает ту жизнь, что ей дана. 

И вот эта воплощенная деревенская простота появляется в Москве, не в первый раз, но после значительного перерыва. И привлекает внимание таксиста, который только что потратил много душевных сил и две копейки, чтобы по телефону убедить узбекского собеседника, что ему надлежит встретить дедушку, который не решился предупредить о приезде свою осевшую в Москве родню. За показной суровостью таксиста прячется неудержимое желание помогать людям. Не верите? А вон, смотрите, на заднем сиденье такси едет дедушка Садык, который в противном случае так и скитался бы неприкаянно по Москве.

Нюру разбирает желание поговорить, есть в ней и мягкий юмор и озорство, но, наученная горьким опытом, она сдерживает себя, пока мягкое обращение Саши не растапливает лед ее недоверия. Вот она уже смеется шутке, шутит сама, рассказывает о себе. А Саша целиком подпал под ее обаяние, их поездка до Плющихи затягивается до бесконечности. Они оба ведут себя так, как два друга, встретившиеся после долгой разлуки. И вдруг происходит нечто, мощным электрическим разрядом пробивающее последнюю преграду, отделяющую их души от совершенного родства. Песня, которую тщетно ищет на радио Саша, и которую Нюра не узнает по названию, вдруг звучит в кабине такси. Нюра поет ее в своей собственной манере, с отступлениями и объяснениями, с придыханием и оханьем. Таксист застывает, шокированный совпадением.

Невинное предложение Саши посмотреть вечером кино встречает невинное же согласие Нюры. А почему нет? Она же в «плаще»? Ее неиспорченность и верность мужу служит ей самой надежной защитой.

Загадочная цепь событий препятствует свиданию Нюры и Саши. Упущенная возможность или отведенная беда? Нюра воспринимает неудачу философски. И все же нам обидно за нее. Не судьба этим двоим быть вместе, но почему же они обречены на такой скомканный конец их знакомства?

Нюра обделена любовью и пониманием. То, что она принимает это стоически и благодушно - только вопрос времени. Как и небитие мужем. Ведь не зря же в ее радужные сны вторгается образ мужа злого, который пересчитывает деньги и, недовольный, бросает их ей в лицо. Не зря он корит ее, что не привезла обнов свекрам. Они «требуют свое», хоть и мертвые. Требуют из могилы при посредничестве своего сына.

Нет, не купается Нюра в счастье, не правы ни Саша, ни Нина, предполагая это. Это случается так же редко, как и купание в Оке, которая прямо за домом. Цельная натура Нюры будет сопротивляться до последнего, отстаивая иллюзию любви и понимания. Сила ее характера будет бороться за семью, за Гришу и детей, стремясь заместить то, что не может и не хочет дать ее муж. Но наступит ли день, когда ее душа будет истрачена до последней капли на бесплодные усилия, не получая никакой подпитки, никакой поддержки? Когда он наступит? Уйдет ли свет, который принесла она с собой, навсегда?

Жизнь прожить — не поле перейти. И если ты принял свой дар, свою судьбу, то и несешь его, как бы он ни был тяжел. Только как быть, когда она досталась тебе по ошибке? Понять это можно, только если вам на секунду приоткрылась окошко в другую реальность. Это невозможно, вы знаете это, но все же нечаянно проникаетесь уверенностью: вот то, что сделало бы меня счастливым! Почему же я... здесь?

Так и наша героиня с грустью смотрит, как уезжает на белой «Волге» не ее судьба, встретиться с которой больше не доведется. Она вернется к мужу и детям, впряжется в привычную рутину и потянет свой возок без жалоб и сомнений. И все же в душе ее заронилось зерно неуверенности в непоколебимости ее картины мира. И вместо того, чтобы ловить каждое слово мужа и с готовностью отвечать на любой вопрос, стараясь угадать «правильный» ответ, она замирает при звуках песни, как будто окно в альтернативный мир осталось приоткрытым, и в эту узкую щель просачивается тонкой струйкой нежность упущенной судьбы.