"Репетиция оркестра" (1978)

Оригинал взят у dan_gross в Эстетика и политика: рецензия на фильм Федерико Феллини "Репетиция оркестра" (1978 г.)

Кинопоиск

Эстетика и политика… Многим кажутся эти вещи взаимоисключающими, но нам повезло иметь такого самобытного философа как Константин Николаевич Леонтьев, который эти понятия соединил, а точнее показал их взаимосвязанность. Причем Леонтьев рассматривал не просто политику, а самую что ни на есть деспотичную власть, которая только и может создать красоту.

Либерализм, демократия, права человека… Что это? И поможет ли это торжеству прекрасного? Вы не найдете того, что завораживало человечество дольше чем египетские пирамиды. Но вы также не найдете и капли человеколюбия в основании этого проекта. Сама пирамида – эталон красоты, диктующий свои правила и в обществе, порождая тем самым иерархию и неравенство.

Монументальность жесткой руки пышет могуществом и красотой, в то время как разрозненность и распыленность общественных сил не образует даже целостной картины, поэтому нет ничего нелепей восхищения красотой демократии.

Деспотия – это эстетика – вот о чем говорил нам Леонтьев.

Эстетика – это деспотия – об этом говорил Феллини.

Ведь чтобы аккорд получился красивым необходимо нажимать строго определенные клавиши. А попробуйте выбрать случайное сочетание звуков! Возможно, у вас даже что-то получится, но ведь нет никаких гарантий, что весь концерт вам будет также везти. А между прочим даже единым фальшивым звуком можно испортить весь концерт!

Нет, искусство не терпит анархии – вот что с первого взгляда читается в фильме-притче «Репетиция оркестра». Но здесь также эстетика и политика едины. В дирижере мы узнаем национального вождя, а оркестр видится нам как народ, и все они заключены в небольшом помещении, символизирующем некое государство. Западное, прежде всего, двадцатого века. То, которое впитало либерализм Джона Локка в масштабах деструктивной идеи об оппозиционности общества и власти. «Мы – противники» - признает дирижер-вождь в интервью. Кажется, музыкантам вообще не нужен никакой оркестр, никакая музыка. А народу не нужно государство. Эстетика распылилась и скрылась за мелочностью индивидуальных жизней. Никакого тебе общего напора и куража, взаимопонимания, которое рождается только в семье, а семья немыслима без авторитета отца. Право на ношение оружие, профсоюз – музыканты довольны, что их права защищают, но в результате гибнет вся эстетика, само музыкальное произведение, возможное только при наличии власти и авторитета у дирижера-деспота. Но какой уж там! Руки у него оказываются связаны правами отдельных лиц, а не оскорбляет его только самый ленивый.

Критика действующей власти – только западная мысль могла породить такую идею, гимн механистичности, отчуждения и чужеродности. Старикам – дирижеру и переписчику – остается только вздыхать, глядя на то, как их «народ» пишет на стенах оскорбления в адрес маэстро.

«Дирижеры нам больше не нужны» - начинают раздаваться призывы, разжигающие дикую революцию. Гигантский метроном взамен дирижера как символ демократического главы государства, а если точнее – главного администратора, не имеющего своей воли. Они требуют утопить эстетику в радикальной этике и свести все существование к скудному и пошлому бытию отдельных лиц – к сексу под роялем, футболу по радиоприемнику. Хотите – ищите эстетику там, но нам с Феллини нужно другое.

Ну, что значит нужно? Феллини лишь созерцал медленное, но верное падение Запада в пучину антропоцентризма и разобщенности. И как тут не всплыть воспоминаниям о старых добрых временах, когда «музыканты сами просили их наказать»! Посвящение людьми жизни единой высокой цели ушло вместе с воцарением постмодерна, а вернее с опустошением и ликвидацией трона как такового.

Конфликт дирижера и оркестра – это конфликт двух мировоззрений, принадлежащих видимо (и к сожалению) в разным культурным эпохам. Но из этого конфликта тут же убирается аспект непонимания, если мы уподобим жизнь фильму с одной стороны, и магазину, продающему фильмы – с другой. Все защитники демократии и неограниченных свобод видят жизнь человека именно как магазин, предлагающий на выбор сотни самых различных дисков с фильмами. Очень точно это выразили Queen в своей песне: «You can be anything you want to be…» Выбирай что хочешь – это твое право. А вот, скажем, церкви явно не хочется такой свободы, они хотят видеть жизнь каждого человека как строго определенный фильм – на христианскую тематику – со своими подвигами, миссиями и свершениями. В компьютерных играх то же самое. Я, например, принципиально не переносил игр, где нельзя себе выбирать: персонажа, оружие, тактику действий и т.п., где твоя судьба предрешена. Вот и музыканты хотят делать только то, что им нравится. Они не хотят быть частичкой, создающей хоть и гармонию, но придуманную кем-то, не ими.

Это вечная проблема и Феллини просит не воспринимать его слишком категорически и слишком политически, когда под конец делает дирижера похожим на Гитлера.

В любом случае Феллини верит в лучшее, верит, что все наладится, и – в этом он не похож на пессимистически настроенного Леонтьева, - жизнелюбиво и многозначно призывает «все начать с начала». Само название говорит, что пока что это всего лишь репетиция. Выступать придется уже в реальной жизни, и музыкантами на этот раз будем мы.
Итог:

Достоинства: оригинальная метафора и идея интервью. Недостатки: заимствование приемов, стилизованность поведения персонажей, простота.