Оригинал взят у boutiquestella в Генералы панельных окраин. Несколько слов о фильме Николая Гейко «Memento Mori».
Кинопоиск
Действие фильма, о котором пойдет речь, разворачивается в маленьком провинциальном городке Помошная (Помічна) в Николаевской области.
Пожалуй, будь подобный сюжет снят в декорациях американского маленького городка, он бы имел, хоть и свой, но в чем-то схожий колорит.
Ведь даже в 20 километрах от столицы уже совершенно иная ментальность, особенно в сторону Дикого Поля. Да и в окраинных районах жизнь пульсирует по неписаным законам, порой уводя случайного приезжего в самый темный угол гоголевских страшных сказок (кстати, Гоголь неоднократно звучит в фильме). А там может произойти все что угодно. (Уж кто-кто, а я-то точно знаю).
В фильме все живет и движется по своему внутреннему распорядку.
Группа мальчишек прыгает по крышам бегущих поездов, выясняет отношения в драках, ловит певчих птиц, держит, почти как наколку под рубахой, какую-нибудь страшную историю из цикла городских страшилок (обязательный атрибут окраинного детства).
Щемящую тоску придают картине местные пейзажи, пыльные тополя под зенитным солнцем, импровизированный концерт (и в этом режиссер нисколько не приукрасил реальность), диалоги, написанные на суржике вперемешку с русским и украинским, потрясающе точны. Интонации по восходящей, особенно у женщин, фрикативное «г». Дивные вкрапления политической жизни типа, «Валь, а шо цэ за Брежнев?» И ответ ребенка: «Набережные Челны раньше был». Теперь, кстати, вновь Набережные Челны, неустойчив мир.
Страшная сказка начинается тогда, когда самый старший из ребят неожиданно погибает.
И дети, ошеломленные такой правдой, которую надо как-то представить взрослым, не находят ничего лучшего, как закопать товарища самолично. И генералы песчаных карьеров выкапывают могилу и даже сколачивают гроб.
В нынешней прессе, конечно, можно прочесть и не такое.
В попытках авторов писать прозу или снимать кино - тем более.
Но все это бездарно и жалко. Вопиюще бездарно.
В расчете на личное рукопожатие и заглядывание в глаза: «Вы же меня не станете хулить, посмотрите я свой-своя, вот все для вас готов-готова, вот уже и тело мое берите, и душу рядом положу в придачу».
Режиссеру Николаю Гейко не нужно ничего из этого набора вписок.
Он неподражаем, тонок, глубок, мимо такого пройти невозможно. Его рождение случилось именно в таком захолустье, где смешались и повязаны кровью русские, украинцы, евреи, поляки.
Много лет я пыталась отыскать этот фильм, узнать хоть что-то о его авторе, настолько эта киноработа впечатлила еще в 90-х. Но я тогда не запомнила имя режиссера.
Николай Гейко уехал в Чехию… Нет пророка. Недолго длилась и его жизнь.
В 2009-м в возрасте 48 –ми лет его не стало. Умер от рака.
Николай Гейко снял удивительный по силе фильм. Сценарий в соавторстве с Дм. Воронковым.
Фильм «Memento Mori»(1991) – о времени, когда под красными знаменами, галстуками, поголовным ритуальным враньем (лишь перешедшим в нынешнем времени в иную форму) притаилась, как злой вирус, языческая вера во внезапное появление покойника (читай, в Воскресение!), в невозможность сокрыть свершившееся, потому что есть внутри Голос. Неупокоенный голос совести.
Это языческое простонародное притяжение страха перед смертью (ее неизбежностью и ответом в ином мире), которое, как Моисей из плена, вывел Гоголь, привело к краху советского атеизма. Заменить его может только вера. Не маленькая.
Действие фильма, о котором пойдет речь, разворачивается в маленьком провинциальном городке Помошная (Помічна) в Николаевской области.
Пожалуй, будь подобный сюжет снят в декорациях американского маленького городка, он бы имел, хоть и свой, но в чем-то схожий колорит.
Ведь даже в 20 километрах от столицы уже совершенно иная ментальность, особенно в сторону Дикого Поля. Да и в окраинных районах жизнь пульсирует по неписаным законам, порой уводя случайного приезжего в самый темный угол гоголевских страшных сказок (кстати, Гоголь неоднократно звучит в фильме). А там может произойти все что угодно. (Уж кто-кто, а я-то точно знаю).
В фильме все живет и движется по своему внутреннему распорядку.
Группа мальчишек прыгает по крышам бегущих поездов, выясняет отношения в драках, ловит певчих птиц, держит, почти как наколку под рубахой, какую-нибудь страшную историю из цикла городских страшилок (обязательный атрибут окраинного детства).
Щемящую тоску придают картине местные пейзажи, пыльные тополя под зенитным солнцем, импровизированный концерт (и в этом режиссер нисколько не приукрасил реальность), диалоги, написанные на суржике вперемешку с русским и украинским, потрясающе точны. Интонации по восходящей, особенно у женщин, фрикативное «г». Дивные вкрапления политической жизни типа, «Валь, а шо цэ за Брежнев?» И ответ ребенка: «Набережные Челны раньше был». Теперь, кстати, вновь Набережные Челны, неустойчив мир.
Страшная сказка начинается тогда, когда самый старший из ребят неожиданно погибает.
И дети, ошеломленные такой правдой, которую надо как-то представить взрослым, не находят ничего лучшего, как закопать товарища самолично. И генералы песчаных карьеров выкапывают могилу и даже сколачивают гроб.
В нынешней прессе, конечно, можно прочесть и не такое.
В попытках авторов писать прозу или снимать кино - тем более.
Но все это бездарно и жалко. Вопиюще бездарно.
В расчете на личное рукопожатие и заглядывание в глаза: «Вы же меня не станете хулить, посмотрите я свой-своя, вот все для вас готов-готова, вот уже и тело мое берите, и душу рядом положу в придачу».
Режиссеру Николаю Гейко не нужно ничего из этого набора вписок.
Он неподражаем, тонок, глубок, мимо такого пройти невозможно. Его рождение случилось именно в таком захолустье, где смешались и повязаны кровью русские, украинцы, евреи, поляки.
Много лет я пыталась отыскать этот фильм, узнать хоть что-то о его авторе, настолько эта киноработа впечатлила еще в 90-х. Но я тогда не запомнила имя режиссера.
Николай Гейко уехал в Чехию… Нет пророка. Недолго длилась и его жизнь.
В 2009-м в возрасте 48 –ми лет его не стало. Умер от рака.
Николай Гейко снял удивительный по силе фильм. Сценарий в соавторстве с Дм. Воронковым.
Фильм «Memento Mori»(1991) – о времени, когда под красными знаменами, галстуками, поголовным ритуальным враньем (лишь перешедшим в нынешнем времени в иную форму) притаилась, как злой вирус, языческая вера во внезапное появление покойника (читай, в Воскресение!), в невозможность сокрыть свершившееся, потому что есть внутри Голос. Неупокоенный голос совести.
Это языческое простонародное притяжение страха перед смертью (ее неизбежностью и ответом в ином мире), которое, как Моисей из плена, вывел Гоголь, привело к краху советского атеизма. Заменить его может только вера. Не маленькая.
Комментариев нет:
Отправить комментарий
Примечание. Отправлять комментарии могут только участники этого блога.