Оригинал взят у heaven_spire в Шапки долой!
Кинопоиск
Умопомрачительная красота, утро Жизни жизней и Песни Песней, и разлившаяся через это кровавой зарей тревога. О чём ты думаешь, когда солнце золотит твои простенькие занавески в избушке и улыбается на образе Божьей Матери, а птички поют голосами ангелов? Кто узнает о красоте твоей души, отец Александр? Кто узнает о нежности к мухе (потому как убить — легче легкого, а вот попробуй создай — и станешь Нобелевским лауреатом…), честности перед Богом даже в мелочах, или о каплях пота как кровь, потому как Благодать всегда тревожна и в Причастии всегда есть Её капля. Отец Александр — воин Христов, и потому ему придётся встать на страже каждой вверенной Богом жизни, будь то насекомое или травинка, человек или животное. И он будет стоять без дрожи, как Давид стоял перед Голиафом, и на этой войне он выстоит.
… Режиссёр Владимир Хотиненко создал своё собрание сочинений, в котором изложил свою гражданскую позицию без страха и упрёка: начиная с «Мусульманина», пробуждающего совесть в закостенелом обществе, и заканчивая «Страстным Бульваром», где как будто было предостережение Вороном целой нации, -как некогда то же самое сделал Эдгар По, и «Бесами», «Достоевским», «72 метра». Эти фильмы были востребованы, как хлеб, а не как зрелище. Но слишком сильны в российском кинематографе традиции то ли православной мягкости, то ли иносказательности: Параджанов, Данелия, Климов, Пташук, Тенгиз Абуладзе не могли или не хотели говорить с людьми в лоб (как говорил со зрителем Запад в «Храбром Сердце», «Антихристе» или «Страстях Христовых»), заставляя нас думать над «Возьму твою боль» или «Исповедью», или «Покаянием». И потому фильм «Поп» стал уже, — как и «Остров» Павла Лунгина, — водой для жаждущих Правды. Исполнивший роль отца Александра Сергей Маковецкий, — о, как он был неубедителен в роли убийцы-банкира в «Брате-2», так и казалось, что еще миг и он перейдёт на сторону «добра», — эти дрожащие глаза и губы, но только опять же в «Бесах» Хотиненко у актёра этот потенциал проявился, — там он хотя бы следователь, -доходит в своей игре до той степени достоверности, что невольно кажется, будто актёр играет самого себя…
История оккупированного Пскова загадочна и, если чёрные следопыты и допытались до какой-то истины, то всё точки над «i» не расставлены до конца и по сей день. Мы знаем из их скупых хроник о том, что Гитлер попытался сделать из Псковской области образцовую оккупационную территорию, где воссоздавались театры, кино, стадионы, бани, даже банки, и, конечно, Церковь, которую он хотел поставить на службу своей идеологии в пику атеисту Сталину. А таких людей, как отец Александр, сделать бесовской игрушкой, чтобы Веру лишить Силы и Благодати и наполнить Церковь проклятием, чтоб по сути заставить Православие служить не спасительную Литургию, а вечную чёрную мессу, сеющую погибель…
… Так о чём ты задумался сегодня, отец Александр? Может быть, зная о том, что постоянны только перемены, — ты не уверен, хватит или нет сил творить жизнь и ставить преграды смерти, вернуть ампутированную душу тому миру, что напрочь оглох и контужен, где в бредовой фантасмагории со всех сторон, — русской или немецкой, украинской или прибалтийской, — сначала убили Бога внутри себя, а потом и друг в друге? Но знаешь, и Христа сначала оклеветали, облили грязью, и только потом распяли, — такова военная стратегия Зла. А потому готовься: они должны будут обязательно сначала убить в тебе и во всех, кого ты любишь, Бога, отнять душу, и только потом приняться за плоть: омыть грязью, окропить ложью, опорочить бесчестьем, разбить вдребезги сердце, растоптать память о тебе в потомках, и только после сломать насилием, — и всё это их «таинства», — это часть их поклонения Повелителю Мух, ведь в этой битве самое основное не мёртвые тела, а мёртвые души. Но чтобы заставить тебя поверить в Его Небытие и небытие своей собственной души, личности и самосознания, и этим ещё раз убить Бога, — нужно сломать в тебе образ самого себя, навязать тебе их образ, чтобы добровольно сломал ты и свой стержень, и свою Веру, — вот высшая военная стратегия Зла. И тебе придётся объяснять и объяснять это малым сим до скончания дней твоих, — что когда отнято всё дорогое, сломлено и уничтожено, — если в тебе не убили Любовь, — ты бессмертен и зло не имеет над тобой никакой власти.
И больно, когда Родина отворачивается от священника, который в одиночку бросает вызов этому воплощённому Аду за Земле. Сцена, когда девочка протягивает руку красному комиссару и говорит: «Дяденька, возьми мою кровь, только не бей батюшку!» поражает так, что не находишь слов, чтобы описать это.
Так получилось, что я смотрела «Поп» сразу после двух фильмов о другом таком же величайшем подвижнике недавнего прошлого — отце Александре Мене, и казалось мне, чем же они похожи?… Мень был убит в 90-х около маргинальной станции «Семхоз», — и тогда, и сейчас на этих линиях электричек, которые идут с Ярославки, — во много раз опаснее, чем в нью-йоркском метро, — в гетто с тобой сначала поговорят, а только потом зарежут, — но российская люмпенская обида безысходнее, безнадежнее и страшнее американских банд. Именно в 90-х расцветали сатанинские культы и секты, они зверствовали, и не справлялись уже с ними ни Оптина, ни Семхоз, и тогда так же за Жизнь отдавали себя на Крест эти малознакомые нам священники. В те же годы изуверские секты создавали и свои сквотты на сатанинских квартирах, — например, сквотт Воланда, где снимался фильм «Место на Земле», — собирая самую чистую молодёжь, и используя её, не потерявшую надежду на Христа, чтобы убить сначала духовно, а потом и физически, и документально в своих фильмах засвидетельствовать это (московские сквотты тогда поразила волна убийств в духе самого Чарльза Мэнсона, а Оптину Пустынь атаковали сатанисты).
И именно этому духless`у и противостоит до конца Александр Ионин. Последняя сцена и фраза в фильме: «Заходите, дети, а там посмотрим», в 1979, — сильна своей открытостью будущему, потому что если бы не выстояли священники, которые массами своими шли в 30-40-х в Соловки и на расстрелы, не выстояли Мень, Рыбко и Дудко в наши дни, — не выстояли бы и мы.
Так шапки долой перед всеми старцами и священниками, перед монахами и героями в этой бесконечной войне Добра и Зла.
Сообщение модератора
Рецензия опубликована вне очереди как поощрение за второе место предыдущей публикации автора в рейтинге популярности на начало октября.
Кинопоиск
… Здесь выход один:
Это взятие штурмом дворца,
Того, где небесные своды (с)
Умопомрачительная красота, утро Жизни жизней и Песни Песней, и разлившаяся через это кровавой зарей тревога. О чём ты думаешь, когда солнце золотит твои простенькие занавески в избушке и улыбается на образе Божьей Матери, а птички поют голосами ангелов? Кто узнает о красоте твоей души, отец Александр? Кто узнает о нежности к мухе (потому как убить — легче легкого, а вот попробуй создай — и станешь Нобелевским лауреатом…), честности перед Богом даже в мелочах, или о каплях пота как кровь, потому как Благодать всегда тревожна и в Причастии всегда есть Её капля. Отец Александр — воин Христов, и потому ему придётся встать на страже каждой вверенной Богом жизни, будь то насекомое или травинка, человек или животное. И он будет стоять без дрожи, как Давид стоял перед Голиафом, и на этой войне он выстоит.
… Режиссёр Владимир Хотиненко создал своё собрание сочинений, в котором изложил свою гражданскую позицию без страха и упрёка: начиная с «Мусульманина», пробуждающего совесть в закостенелом обществе, и заканчивая «Страстным Бульваром», где как будто было предостережение Вороном целой нации, -как некогда то же самое сделал Эдгар По, и «Бесами», «Достоевским», «72 метра». Эти фильмы были востребованы, как хлеб, а не как зрелище. Но слишком сильны в российском кинематографе традиции то ли православной мягкости, то ли иносказательности: Параджанов, Данелия, Климов, Пташук, Тенгиз Абуладзе не могли или не хотели говорить с людьми в лоб (как говорил со зрителем Запад в «Храбром Сердце», «Антихристе» или «Страстях Христовых»), заставляя нас думать над «Возьму твою боль» или «Исповедью», или «Покаянием». И потому фильм «Поп» стал уже, — как и «Остров» Павла Лунгина, — водой для жаждущих Правды. Исполнивший роль отца Александра Сергей Маковецкий, — о, как он был неубедителен в роли убийцы-банкира в «Брате-2», так и казалось, что еще миг и он перейдёт на сторону «добра», — эти дрожащие глаза и губы, но только опять же в «Бесах» Хотиненко у актёра этот потенциал проявился, — там он хотя бы следователь, -доходит в своей игре до той степени достоверности, что невольно кажется, будто актёр играет самого себя…
История оккупированного Пскова загадочна и, если чёрные следопыты и допытались до какой-то истины, то всё точки над «i» не расставлены до конца и по сей день. Мы знаем из их скупых хроник о том, что Гитлер попытался сделать из Псковской области образцовую оккупационную территорию, где воссоздавались театры, кино, стадионы, бани, даже банки, и, конечно, Церковь, которую он хотел поставить на службу своей идеологии в пику атеисту Сталину. А таких людей, как отец Александр, сделать бесовской игрушкой, чтобы Веру лишить Силы и Благодати и наполнить Церковь проклятием, чтоб по сути заставить Православие служить не спасительную Литургию, а вечную чёрную мессу, сеющую погибель…
… Так о чём ты задумался сегодня, отец Александр? Может быть, зная о том, что постоянны только перемены, — ты не уверен, хватит или нет сил творить жизнь и ставить преграды смерти, вернуть ампутированную душу тому миру, что напрочь оглох и контужен, где в бредовой фантасмагории со всех сторон, — русской или немецкой, украинской или прибалтийской, — сначала убили Бога внутри себя, а потом и друг в друге? Но знаешь, и Христа сначала оклеветали, облили грязью, и только потом распяли, — такова военная стратегия Зла. А потому готовься: они должны будут обязательно сначала убить в тебе и во всех, кого ты любишь, Бога, отнять душу, и только потом приняться за плоть: омыть грязью, окропить ложью, опорочить бесчестьем, разбить вдребезги сердце, растоптать память о тебе в потомках, и только после сломать насилием, — и всё это их «таинства», — это часть их поклонения Повелителю Мух, ведь в этой битве самое основное не мёртвые тела, а мёртвые души. Но чтобы заставить тебя поверить в Его Небытие и небытие своей собственной души, личности и самосознания, и этим ещё раз убить Бога, — нужно сломать в тебе образ самого себя, навязать тебе их образ, чтобы добровольно сломал ты и свой стержень, и свою Веру, — вот высшая военная стратегия Зла. И тебе придётся объяснять и объяснять это малым сим до скончания дней твоих, — что когда отнято всё дорогое, сломлено и уничтожено, — если в тебе не убили Любовь, — ты бессмертен и зло не имеет над тобой никакой власти.
И больно, когда Родина отворачивается от священника, который в одиночку бросает вызов этому воплощённому Аду за Земле. Сцена, когда девочка протягивает руку красному комиссару и говорит: «Дяденька, возьми мою кровь, только не бей батюшку!» поражает так, что не находишь слов, чтобы описать это.
Так получилось, что я смотрела «Поп» сразу после двух фильмов о другом таком же величайшем подвижнике недавнего прошлого — отце Александре Мене, и казалось мне, чем же они похожи?… Мень был убит в 90-х около маргинальной станции «Семхоз», — и тогда, и сейчас на этих линиях электричек, которые идут с Ярославки, — во много раз опаснее, чем в нью-йоркском метро, — в гетто с тобой сначала поговорят, а только потом зарежут, — но российская люмпенская обида безысходнее, безнадежнее и страшнее американских банд. Именно в 90-х расцветали сатанинские культы и секты, они зверствовали, и не справлялись уже с ними ни Оптина, ни Семхоз, и тогда так же за Жизнь отдавали себя на Крест эти малознакомые нам священники. В те же годы изуверские секты создавали и свои сквотты на сатанинских квартирах, — например, сквотт Воланда, где снимался фильм «Место на Земле», — собирая самую чистую молодёжь, и используя её, не потерявшую надежду на Христа, чтобы убить сначала духовно, а потом и физически, и документально в своих фильмах засвидетельствовать это (московские сквотты тогда поразила волна убийств в духе самого Чарльза Мэнсона, а Оптину Пустынь атаковали сатанисты).
И именно этому духless`у и противостоит до конца Александр Ионин. Последняя сцена и фраза в фильме: «Заходите, дети, а там посмотрим», в 1979, — сильна своей открытостью будущему, потому что если бы не выстояли священники, которые массами своими шли в 30-40-х в Соловки и на расстрелы, не выстояли Мень, Рыбко и Дудко в наши дни, — не выстояли бы и мы.
Так шапки долой перед всеми старцами и священниками, перед монахами и героями в этой бесконечной войне Добра и Зла.
Сообщение модератора
Рецензия опубликована вне очереди как поощрение за второе место предыдущей публикации автора в рейтинге популярности на начало октября.
Комментариев нет:
Отправить комментарий
Примечание. Отправлять комментарии могут только участники этого блога.