"Любовное настроение" (2000)

Originally posted by prkrust at Любовное настроение. Реж. Вонг Кар-Вай.

Кинопоиск

Как писать о таком фильме? Традиционный метод - перечислять наиболее важные с точки зрения перспектив возможного обсуждения пункты: режиссерские находки, тонкости, эффекты, достижения или явные неудачи… Фильм в контексте такого обсуждения предстает вариантом разгадывания головоломной задачи, решение которой, в конечном счете, приводило бы к утрате всякого интереса к предмету…
Речь не о том, что подобный подход к фильмам столь пронзительным и прекрасным, как произведение Вонг Кар-вая, о котором сейчас пойдет речь, несколько как бы «кощунственен», но еще важнее понять, чем обусловлена неуместность такого подхода, если исходить из сути самого фильма.

Удобно писать о Триере, что я уже делал не так давно, а в ближайшее время еще собирался говорить о «Танцующей». Но в этих случаях важно понимать, насколько речь идет , в конечном счете, НЕ о кино, да и сами по себе эти вещи - не совсем кино, а скорее универсальный творческий поиск, во многом носящий характер провокации
- отсюда их открытость философской концептуализации, всевозможным спекуляциям метафизичекого, психоаналитического, даже богословского плана…

Когда же мы имеем дело с чистым, а не синкретичным искусством кино, в этом случае как такое чистое искусство – оно обращено непосредственно к единичности зрительского восприятия… к индивидуальности нашего опыта. Обобщения уместны. Но они будут носить достаточно отвлеченный характер, так что это в малой степени будет обсуждением какого-то конкретного фильма.
Возможные суждения будут одинаково верными и одинаково случайными…
(как случайным является, например, соответствие поэзии Блейка причудливому кинематографическому почерку Джармуша в фильме «Мертвец» - это ничем не обусловлено, кроме того, что является индивидуальным творческим достижением автора, его собственным видением…) Так обстоит дело и с фильмом «Любовное настроение; здесь с равным успехом можно говорить, что фильм вырастает из мелодии, совпадающей с ритмом шагов Мэгги Чун, или это завороженность изгибом талии актрисы, или просто моросящий дождь … или же основная тема вдохновения - поднимающийся к потолку сигаретный дым – который Вонг Кар-вай умеет показать так, как никто другой…

Материалом для кино служит время. Фильм вводит в чистую стихию кинематографа, и если лучшим аргументом в пользу фильма является самосознание зрителя, сознавание себя во времени протекания фильма, то и в самом фильме времени отведена главная роль…

Собственно ничего не происходит. Фабула проста до тривиальности. Проблематичным является как раз то, как на такой основе строить какую бы то ни было историю, вместе с тем эта невозможность истории, переживание истории несуществующей, несостоявшейся, и есть главная интрига фильма.

Откуда сбывается история? Как время преображается в историю?

Предназначение всего сущего во времени - это история (будь то миф, или индивидуальная судьба, или всеобщая история): не только пребывать , но еще и сбываться… преодолевая сопротивление времени (в котором ничего не изменяется и не имеет повторения, кроме того, что изменяется - само время), будучи всегда при этом одолеваемым временем… Ничего не сбылось – мнимый приговор времени, ничего не поправить – действительный приговор истории… Несбыточное и непоправимое - таковы две экзистенциальные константы человеческого существования, как сущего во времени…

Динамика времени не сводима к протеканию (например по форме самого незамысловатого рассказа, описывающего последовательность событий) - время обрушивается, оно проваливается, останавливается, иногда время исчезает, время исчерпывается…
В этих контурах, в его сложном ландшафте, задача - уловить очертание ИСТОРИИ…
В фильме «Любовное настроение» - это ритм шагов, плавное шествие навстречу друг другу… многократно воспроизводимый момент разрядки, взрывающийся пронзительной мелодией, а также долгие паузы, оставляющие каждого из героев наедине с собой… Сигаретный дым, поднимающийся к потолку… И наконец, происходит обвал времени ближе к финалу фильма, когда он по сути уже завершен, но еще продолжается, как продолжается время жизни, безо всякого смысла… Жестокий искусственный разрыв двух частей уподобляет время воронке водоворота, уносящего историю, над которой уже никто не властен, или ускоряющемуся падению, в котором отдаляется все самое важное, обретая навеки законченный и безразличный вид…

Фильм о несостоявшейся любви, небывшесть которой причудливым образом вписана в историю каждого из персонажей, которая и является основным содержанием этой истории. Он и она – соседи… Быт гонконгских шестидесятых напоминает советские реалии:
коммуналки, разговоры на кухне, работа от звонка до звонка, звуки радиолы, обшарпанные стены, тусклый свет, просьбы привезти сумочку из-за границы и соседские сплетни…
Госпожа Чань и господин Чоу заселились в соседние квартиры. Он - с женой, Она - с мужем. Но его жены часто не бывает дома: командировки. Также часто не бывает дома её мужа. Совпадение случайных деталей, и отгадка отсутствия ясна: оба супруга изменяют им друг с другом. И тогда они предпринимают попытку разобраться в механизме зарождения любви между своими неверными, но при этом не влюбиться самим. Они влюбляются. Так и не поняв, как…
Такова фабула. Все остальное, из чего складывается фильм – это время, которое в своем безразличном течении преображается в индивидуальную историю, время размывающее историю, отдаляющее настоящее, действительно важное, делая его мнимым, практически не бывшим…

Сам Вонг Кар-вай объясняет ситуацию очень просто. Фактически герои «Любовного настроения» не сошлись, потому что стеснялись соседей. Действие происходит в 60-е, когда граждане жили в коммуналках, следили за приличиями, комплексовали по пустякам…
Однако сама эта несостоявшаяся любовь, несуществующие отношения в фильме обретают непроницаемую плотность, заключают в себе тайну большую, чем секрет, разделяемый двумя людьми.

Как поведать обо всем, чего не существует в реальности? Вспоминается особенно трогательный момент. Своего рода игра-репетиция, когда он помогает ей подготовиться к разговору с мужем… Или когда они заранее проигрывают свое будущее прощание…
Что отвечает изначальной искусственности взятых ими на себя ролей по отношению друг к другу…

Какова суть их предназначенности друг другу? Все реальные составляющие их истории, ее повод и внешние обстоятельства, иначе говоря, условия ее возможности – одновременно отрицают ее в качестве истории романтической… Отчужденность формы этих отношений оставляет каждому из них место лишь на полях жизни другого. Их важность друг для друга – важность случайного, мнимого…

История, которая существовала ли, нет... что на самом деле в ней было важным и есть ли она не только лишь в смысле измысленной истории? -
«Он вспоминает эти ушедшие годы, будто смотрит в плохо вымытое мутное оконное стекло,вроде, что-то и видно, но расплывчато и неясно. Прошлое – это нечто, что можно мысленно увидеть, но невозможно коснуться.»

Забвение – фигура времени… Во времени мы - забываем. Забвение бытия происходит во времени и проистекает из его природы. Время своей центробежной силой разворачивает человека, обращает его к себе самому… Отвращая от... Оставляя его замкнутым на себе самом. Замкнутым в своем остановившемся времени, подобно тому, как полковник Буэндиа у Маркеса оказался заключенном в своем вечном понедельнике…
Потому всякая разворачивающаяся игра времени – это вариация на тему одиночества…

Такой потерянной историей по своей сути и является влюбленность. Историей с вечным знаком вопроса. Время – безраздельно правит этим. Потому что время – суверенный господин любовного настроения… Оно не способно отменить влюбленность в качестве действительной ценности, так сказать, отменить «источник жизни»… Присутствие которого во времени является по сути победой над ним. Но разрушить, изменить до неузнаваемости все, что ей (влюбленности) сопутствует, оставляя наедине с чистой идеей предназначения любви, придать ей насквозь иллюзорный характер – это в его власти…

Иллюзорность затрагивает и самого зрителя, заставляет его осознать собственную нереальность в качестве мнимого соучастника тайны (тема восточной притчи о тайне произнесенной в расселину стены храма). То есть почувствовать себя знающим то, чего знать невозможно… Обладателем несуществующего знания.

В завершение два слова о сущности элегантности.
В рецензиях на фильм справедливо отмечается, что благодаря Вонг Кар-ваю, мы, похоже, переживаем возврат к традициям классического кинематографа, с его платоническими отношениями, вызывающей сентиментальностью, а Тони Люн и Мэгги Чун в объективе его камеры едва ли не переигрывают всех суперзвезд доброго старого кино. Будь то хотя бы сам Хэмфри Богарт или Жан Габен с Арлетти, или Вивьен Ли с Лоренсом Оливье…
Это имело бы смысл сделать отдельной темой обсуждения. Сейчас приходит на ум следующее. Кинематограф в превращенном виде заимствовал у маньеристов метод эротизма:
выразительная оборотная сторона страсти - холодная сдержанность, в сочетании со скупой холодной палитрой (в цветовом кино), часто с акцентированием алого цвета…
Неподвижные лица, практически маски. Лица-взгляды…
Если взор передается в живописи – взгляд обретает смысл в фотографии, в кино же – он становится силой, творящей реальность.
По-настоящему эротична – живопись… кино же блокирует спонтанность воображения, заставляя виртуально переживать страсть в ее протекании…. Его предназначение – соблазн, а не совращение. Кино апеллирует к другого рода чувственности, кульминацией, высшим эффектом которой является неотразимость жеста, мгновение застывшей позы, сосредоточенная неподвижность лица. Идолы экрана – боги соблазна…