Оригинал взят у a_fainshtein в Праздник ожидания праздника через двадцать лет. Фильм Лейлы Горделадзе (1989)
Кинопоиск
Лет двадцать лет назад я включил телевизор и наткнулся на трёхсерийный фильм Лейлы Горделадзе "Праздник ожидания праздника" по рассказам Фазиля Искандера. Тогда по домашним обстоятельствам почти ничего не смог посмотреть. За прошедшее время появился Интернет, и я наконец посмотрел все три серии. Хочется сказать, что понравилось, а что вызвало вопросы.
Очень понравилось, как снято, какой-то особый колорит, что, по-моему, характерно для грузинского кино. Совершенно очаровательный мальчик играет Чика, да и другие дети хороши, очень колоритен дед, замечательно удался "дядя самых честных правил" — сумасшедший дядя Чика.
А вот роскошная тётушка, мне кажется, не получилась. От её темперамента, театральности, непримиримости к нелюбимым родственникам — родне Чика со стороны матери — остался только полумифический рассказ о любви к ней принца Ольденбургского. Где же её превращения из старухи с трясущейся головой, отдавшей молодость непрактично честному мужу и требующим её заботы родным, в вечнотридцатипятилетнюю царевну-лебедь и обратно? Где её крик на весь двор: "Чик, иди обедать, я приготовила настоящий украинский борщ, мама тебе такого не сделает"? Где раздражавший Чика классический вопрос: кого ты больше любишь — маму или тётю?
А теперь о том, что — не то что не понравилось — вызвало недоумение. Фильм вышел в 89 году — уже можно было перенести на экран всё, что Искандер когда-то отважился написать. И фильм, казалось бы, всё время подводит к эпизодам, которых ожидаешь... нет, не как праздник, а как необходимое, неизбежное описание того фона, на котором происходят события детской жизни. Метафорой чего у Искандера является человек с телегой, который бродит по городу и отправляет собак на живодёрню. В любую минуту он может забрать и Белочку — любимую собаку Чика.
Чик — не сирота, у него есть мама, разлучённая с отцом Чика, депортированным в Иран. Но мама в фильме даже не появляется. В одном из рассказов сестра Чика вдруг расплакалась, когда соседский мальчик вбежал во двор с криком: "Ура, папа приехал!" — в фильме есть эта фраза, но нет плачущей сестры. В другом рассказе есть девочка Ника, которая нравится Чику. Искандер прекрасно, как, наверное, никто другой, описывает пробуждающуюся детскую чувственность ("химию" — скажут мои современники), когда Чик и Ника дерутся из-за пистонов для игрушечного пистолета. В фильме этого нет.
Нет и другого, чего я ждал. Отец Ники, Пата Патарая, был солистом танцевального ансамбля, которому покровительствовал абхазский руководитель, любимец Сталина Нестор Лакоба. Сталин и сам, когда приезжал в Абхазию, восхищался этим ансамблем. (Об этом — в рассказе и фильме "Пиры Валтазара"). Теперь Лакоба уничожен, арестован и отец Ники, девочке говорят, что отец в командировке, но Чик из разговоров взрослых знает, что с отцом. И вот в рассказе девочка ставит пластинку с записью выступления танцоров, в которой различает, среди прочих, шаги отца. Чик не может понять, как она их распознаёт, а она отвечает: "Ну что ты, у папы особый шаг - чистый, лёгкий". Поразительно, но в фильме Чик приходит к Нике домой и она ставит пластинку... с записью модного тогда танго. Правда, в фильме есть слабый намёк: Ника говорит, что была с папой в Батуме, а кто-то из детей отвечает: "Ты нам о своём отце все уши прожужжала". Дальше, по рассказу, дети идут в "великий поход за мастикой" и встречают женщину, которая, глядя на Нику, говорит: "Уж не это ли дочь Пата Патарая? Бедный Пата...". Чик делает этой женщине страшные глаза, а Ника, которая уже о чём-то догадывается, спрашивает Чика: "Неужели мой папа никогда не приедет?". В фильме женщина предлагает детям попробовать инжир из её сада.
Наверное, всему этому есть объяснение. Может быть, фильм начали снимать задолго до 89 года, потом Искандер впал в немилость, потом фильм, наконец, выпустили но исправить его уже было невозможно. А может быть, режиссёр просто решил не портить детям праздник. И тем не менее, жалко. Даже Ника в фильме почему-то названа Ликой.
КинопоискЛет двадцать лет назад я включил телевизор и наткнулся на трёхсерийный фильм Лейлы Горделадзе "Праздник ожидания праздника" по рассказам Фазиля Искандера. Тогда по домашним обстоятельствам почти ничего не смог посмотреть. За прошедшее время появился Интернет, и я наконец посмотрел все три серии. Хочется сказать, что понравилось, а что вызвало вопросы.
Очень понравилось, как снято, какой-то особый колорит, что, по-моему, характерно для грузинского кино. Совершенно очаровательный мальчик играет Чика, да и другие дети хороши, очень колоритен дед, замечательно удался "дядя самых честных правил" — сумасшедший дядя Чика.
А вот роскошная тётушка, мне кажется, не получилась. От её темперамента, театральности, непримиримости к нелюбимым родственникам — родне Чика со стороны матери — остался только полумифический рассказ о любви к ней принца Ольденбургского. Где же её превращения из старухи с трясущейся головой, отдавшей молодость непрактично честному мужу и требующим её заботы родным, в вечнотридцатипятилетнюю царевну-лебедь и обратно? Где её крик на весь двор: "Чик, иди обедать, я приготовила настоящий украинский борщ, мама тебе такого не сделает"? Где раздражавший Чика классический вопрос: кого ты больше любишь — маму или тётю?
А теперь о том, что — не то что не понравилось — вызвало недоумение. Фильм вышел в 89 году — уже можно было перенести на экран всё, что Искандер когда-то отважился написать. И фильм, казалось бы, всё время подводит к эпизодам, которых ожидаешь... нет, не как праздник, а как необходимое, неизбежное описание того фона, на котором происходят события детской жизни. Метафорой чего у Искандера является человек с телегой, который бродит по городу и отправляет собак на живодёрню. В любую минуту он может забрать и Белочку — любимую собаку Чика.
Чик — не сирота, у него есть мама, разлучённая с отцом Чика, депортированным в Иран. Но мама в фильме даже не появляется. В одном из рассказов сестра Чика вдруг расплакалась, когда соседский мальчик вбежал во двор с криком: "Ура, папа приехал!" — в фильме есть эта фраза, но нет плачущей сестры. В другом рассказе есть девочка Ника, которая нравится Чику. Искандер прекрасно, как, наверное, никто другой, описывает пробуждающуюся детскую чувственность ("химию" — скажут мои современники), когда Чик и Ника дерутся из-за пистонов для игрушечного пистолета. В фильме этого нет.
Нет и другого, чего я ждал. Отец Ники, Пата Патарая, был солистом танцевального ансамбля, которому покровительствовал абхазский руководитель, любимец Сталина Нестор Лакоба. Сталин и сам, когда приезжал в Абхазию, восхищался этим ансамблем. (Об этом — в рассказе и фильме "Пиры Валтазара"). Теперь Лакоба уничожен, арестован и отец Ники, девочке говорят, что отец в командировке, но Чик из разговоров взрослых знает, что с отцом. И вот в рассказе девочка ставит пластинку с записью выступления танцоров, в которой различает, среди прочих, шаги отца. Чик не может понять, как она их распознаёт, а она отвечает: "Ну что ты, у папы особый шаг - чистый, лёгкий". Поразительно, но в фильме Чик приходит к Нике домой и она ставит пластинку... с записью модного тогда танго. Правда, в фильме есть слабый намёк: Ника говорит, что была с папой в Батуме, а кто-то из детей отвечает: "Ты нам о своём отце все уши прожужжала". Дальше, по рассказу, дети идут в "великий поход за мастикой" и встречают женщину, которая, глядя на Нику, говорит: "Уж не это ли дочь Пата Патарая? Бедный Пата...". Чик делает этой женщине страшные глаза, а Ника, которая уже о чём-то догадывается, спрашивает Чика: "Неужели мой папа никогда не приедет?". В фильме женщина предлагает детям попробовать инжир из её сада.
Наверное, всему этому есть объяснение. Может быть, фильм начали снимать задолго до 89 года, потом Искандер впал в немилость, потом фильм, наконец, выпустили но исправить его уже было невозможно. А может быть, режиссёр просто решил не портить детям праздник. И тем не менее, жалко. Даже Ника в фильме почему-то названа Ликой.
Интересно сравнить с экранизацией Габая 1959 года.
ОтветитьУдалить