"Сладкая жизнь" (1960)

Оригинал взят у ujeslesar в "Сладкая жизнь" (La Dolce Vita, Ф.Феллини, 1960г.)

Кинопоиск

Трижды за последние восемь лет я пытался осилить этот шедевр итальянского неореализма, но каждый раз засыпал/умирал/отвлекался на исходе первого часа, даже не дождавшись в кадре Челентано. Но вот я вырос, поумнел и наконец высидел до конца, чего и вам желаю.

Героически досмотрев картину, могу сказать, что отсутствие четкого сюжета — картина представляет собой хаотичный набор новелл, которые можно смотреть в любом порядке, как читать «Игру в классики» - это не недоработка режиссера, а еще один способ показать бессодержательность жизни главного героя, журналиста Марчелло, при всей ее внешней яркости и насыщенности, бессмысленность его беготни на месте.

Скандалы-интриги-расследования, кинодивы и миллиардеры, головокружительные романы, извиняюсь, селебрити и их же громкие, с участием СМИ, расставания — в водовороте этого медийного мусора вращается наш герой, перебегая с пресс-конференции на коктейльную вечеринку, с шумного концерта на уютное афтепати, но нигде он не искренен по-настоящему и, соответственно, не счастлив. Но его это ни капли не огорчает.

Эмоциональная импотенция, болезнь сытого, не пуганного ни войной, ни кризисами поколения, роднит Марчелло с Печориным, с Жилем из «Немного солнца в холодной воде» и Томасом из антониониевского «Фотоувеличения». Перед его носом мелькают все прелести и искушения современного мира, вокруг него кипят разнообразнейшие страсти — гнев, зависть, похоть, гордыня, лицемерие — а он остается, как сказано в писании, «тепл, а не горяч и не холоден», с фирменной мастрояниевской улыбкой, в которой и снисхождение, и ленивая попытка флирта одновременно.

В советском кино таких героев по сюжету кидали на целину или на БАМ, в леспромхоз к Тосе и «девчатам», ну на крайний случай — в штыковую атаку под Москвой, и герой оживал, оттаивал, начинал бояться, ненавидеть, радоваться, голодать, мучиться от боли, жить, в общем. Но куда можно забросить человека из уютненькой зоны комфорта, которой спустя 10 лет после войны стала чистенькая, умытая и сытая Европа? Безымянная девочка в финале картины машет Марчелло и что-то важное ему кричит, но он не слышит ее из-за шума прибоя, да и признаться, не хочет вслушиваться: ему нужно возвращаться к разгульной компании мегазвезд, звезд поменьше и совсем уж крохотных звездулек, с кем-то из которых можно замутить интервью для воскресного номера, а с кем-то по-быстрому перепихнуться между коктейлями.

Финальная сцена на берегу с рыбаками и дохлым электрическим скатом, пьяными транссексуалами, развязными кинозвездами и девочкой в платьице белом на том берегу перенасыщена символами и аллюзиями. Марчелло - тоже в каком-то смысле дохлый скат, какбы намекает нам режиссёр.

В сухом остатке - хорошая актерская игра

(чертовски хороша Ноэль Магали, Градиска из «Амаркорда», а Мастрояни так просто и не умеет плохо играть), тонкая ирония в адрес неудержимо желтеющей журналистики («папарацци» как термин, растет из этого фильма. Я вот не знал, признаться), лицемерного клерикализма официальной церкви и потребительского восприятия мира вообще. Попробуйте посмотреть, как я, в несколько присестов.