"Адельгейд" (1969)

Оригинал взят у pol_ned в Adelheid / František Vláčil / 1969

Кинопоиск

К некоторым фильмам нас ведут извилистые тропы, вот и «Адельгейд» привлек мое внимание путем визуальной ассоциации с «Джорджино» Лорана Бутонна, да и поверхностное описание фильма говорило о том же – больной солдат возвращается с войны и встречает загадочную женщину, оказавшись в очень странном и недобром месте. Однако, на этом сходство в общем-то и заканчивается, хоть я и не удивлюсь, если Бутонна видел «Адельгейд» и даже частично черпал вдохновение в нем, но все же это очень разные истории. Франтишек Влачил снимал не грустную сказку в готическом антураже, а реалистичную драму о страшном времени и судьбах, изломанных войной. Однако, сколь бы ни был реалистичен фильм чешского режиссера, атмосфера его зыбка и соткана из полутонов, когда ни в чем нельзя быть до конца уверенным и только жесткий финал все расставляет по своим местам, но даже он не ставит точку в этой истории, а затягивает назад и заставляет мысленно чередовать эпизоды фильма и рассматривать их в разных контекстах.

Франтишеку Влачилу в своем фильме удалось передать ужас войны, оставив в кадре лишь ее отголоски и последствия, сосредоточив внимание на истории взаимоотношений двух людей, погрузив ее в соответствующий антураж и наполнив болезненной, надломленной красотой, в которой сквозит такая же обреченность, как и в запретной любви между солдатом-победителем и женщиной, принадлежащей к народу, развязавшему кошмар войны. И это никакой не секретный сюжетный ход, который нельзя выдавать не смотревшим фильм - все это становится понятно буквально с самого начала. «Адельгейд» держит в напряжении не потому что надеешься на благополучное завершение истории (трагедия не предусматривает счастливый финал), а потому что теряешься в догадках что же станет причиной бесповоротной гибели, ведь вариантов так много.

«Адельгейд» впечатляет не только визуальным совершенством и проникновенной игрой актеров, но и смелостью затронутой темы и речь отнюдь не о романе чеха и немки, а о той ситуации, которая помимо войны помещает такие отношения за гранью допустимого – депортация немцев с территории Чехословакии. Исторический факт, о котором в социалистических странах долгое время не принято было говорить громко вслух. Конечно, детали депортации, или жизни немецкого населения в концентрационном лагере, обойдены стороной, но сам факт обращения к данной теме в 1969 году заставляет проникнуться дополнительным уважением к режиссеру. При наличии таланта можно многое сказать ярким образом, или косвенными деталями, Влачил использует и то и другое. Немцы если и появляются в кадре, то совсем не на долго и самое яркое их появление в начале фильма, когда главный герой, демобилизовавшийся военный, Виктор, идет через поле к огромному особняку, в котором ему поручено составлять опись имущества прежнего владельца и заодно проживать там. Поле оказывается заминированным, об этом знает каждый, но Виктор чужак, поэтому только чудом не подрывается на мине и именно в этот момент он и видит вереницу странных людей, напоминающих призраков – они на минуту отрываются от работы неподалеку и зачарованно смотрят на человека, идущего на встречу смерти.

Очень характерная деталь – в самом лагере среди этих немцев где-то есть и владелец особняка, бывший гестаповец и садист, но мы видим только женщин преимущественно немолодого возраста и весь их облик выражает скорбь и страдание, отнюдь не угрозу. Кто эти люди, что с ними будет и где их дома и имущество? Все ли они виновны, или часть из них просто заложники исторической катастрофы, уничтожившей их жизни? Влачил не задает этот вопрос вслух, но увиденный образ порождает желание его задать. Разумеется, не все так однозначно и в войне нет абсолютно правых и невиновных, вот и образ главной героини, немки Аделаиды, долгое время абсолютно нечитаемый иероглиф.

Кто она – жертва или пособница режима, сообщница своего отца-нациста, в дом которого она возвращается в качестве служанки при больном солдате? Аделаида попеременно вызывает самые разные эмоции – от острого сочувствия к ее положению униженной заключенной, до неприязни в моменты проявления мстительности с ее стороны по отношению к больному человеку, от восхищения ее красотой и аристократизмом, до испуга при виде ее восторженно распахнутых глаз, когда она слышит запись нацистской музыки на пластинке, но снова возникает вопрос – а что олицетворяет для нее эта музыка? Возможно, всего лишь пору беззаботной жизни, когда она еще была счастлива в доме с отцом и младшим братом?

Для Виктора эта женщина - олицетворение домашнего очага, но кто для нее он? Приставленная к нему сначала по нескольку часов в день, Аделаида возвращается потом назад в лагерь к депортируемым, но Виктору позволено забрать ее на совсем и никто не видит ничего предосудительного в том, что бы солдат держал при себе молодую красивую женщину «из этих», однако никому просто в голову не приходит, что он может любить ее, а не пользоваться привилегированным положением победителя. А приходит ли это в голову ей? Виктор почти не разговаривает по-немецки, она не понимает по-чешски, их общение ограничивается скудным набором фраз, взглядами и жестами. Верно ли эти двое истолковывали мотивы друг друга и мог ли у них вообще быть шанс?..