Оригинал взят у richteur в Круг второй, 1990
Кинопоиск
Парень лет двадцати пяти, по виду студент или молодой рабочий, приезжает в убогий северный город хоронить отца. Скорее всего, они были не близки, их последняя встреча много лет назад закончилась яростным разрывом, герой в сердцах уехал в другой город в надежде больше никогда не возвращаться — но вернуться пришлось. Теперь он сидит совершенно оглушенный и прибитый кошмарной обстановкой, в которой провел последние дни отец, его очевидными муками; в душе крепнет чувство леденящего отчаяния, осиротелости — что хоть раз испытывал в жизни всякий человек. Парень, видимо, и по жизни довольно аутичный, а тут уж совсем впадает в ступор, еле-еле может говорить, ведет себя несуразно, теряет все, отложенные на похороны деньги — но с помощью посторонних людей как-то умудряется устроить погребение.
Я иногда отмечаю что-то типа «мужское кино», «женщинам вряд ли подойдет» - в этом нет никакого «male supremacy», просто констатация факта. В этом плане «Круг второй» - наверное, САМОЕ мужское кино, которое я видел. Лаконичное до предела, сенситивно и визуально крайне бедное — но под спудом аскетичности таятся многие смыслы. Фактически каждый кадр, каждый обрывок полубессвязного разговора приобретает важное значение. Вот герой, после минут тягостного безмолвного оцепенения осознает, что совсем не помнит отцовских глаз — и, поколебавшись, раздвигает веки мертвеца... Некоторое время спустя он снимает с себя последние носки, лишь бы пристойно похоронить родителя, порывается расстаться и с единственными ботинками, но грубо останавливается «усыновившей» его на время агентессой погребальной конторы. Мрачная серьезность повествования разряжается, если припомнить, что чуть ранее между ними происходил разговор о похоронных аксессуарах, и покойника планировали уложить в дефолтный красный гроб... Но на дворе 1990 год и красное давно не в моде, герой решительно требует белого — и тут же осекается, узнав, что за «антисоветскую» расцветку придется заплатить на 10 рублей больше.
Тут еще и фирменная сокуровская работа с камерой (которую не столь давно дословно воплотил его ученик Балагов), когда в один кадр с трудом влезают 2-3 лица, расстояние между которыми исчисляется миллиметрами - это ОЧЕНЬ сильно давит на психику, но так раньше, кажется, никто не делал. Другая, но похожая тема — игры с масштабом, когда размеры персонажей изменяются в зависимости от сюжетных обстоятельств. И просто феерические и многозначительные планы — типа вот этой заброшенной церкви за корявым гнилым штакетом...
В общем, глядя такой фильм, желаешь, чтобы он кончился сколь можно быстрее. Зато когда кончается — уясняешь для себя, почему Сокуров говорит с Путиным свысока, а тот воспринимает это как должное — даже он понимает, что для истории их масштаб несоизмерим, и лет через 100, вероятно, в энциклопедиях можно будет наткнуться на заметку типа «Путин, Вадим (?) - мелкий политический временщик эпохи Александра Сокурова».
КинопоискПарень лет двадцати пяти, по виду студент или молодой рабочий, приезжает в убогий северный город хоронить отца. Скорее всего, они были не близки, их последняя встреча много лет назад закончилась яростным разрывом, герой в сердцах уехал в другой город в надежде больше никогда не возвращаться — но вернуться пришлось. Теперь он сидит совершенно оглушенный и прибитый кошмарной обстановкой, в которой провел последние дни отец, его очевидными муками; в душе крепнет чувство леденящего отчаяния, осиротелости — что хоть раз испытывал в жизни всякий человек. Парень, видимо, и по жизни довольно аутичный, а тут уж совсем впадает в ступор, еле-еле может говорить, ведет себя несуразно, теряет все, отложенные на похороны деньги — но с помощью посторонних людей как-то умудряется устроить погребение.
Я иногда отмечаю что-то типа «мужское кино», «женщинам вряд ли подойдет» - в этом нет никакого «male supremacy», просто констатация факта. В этом плане «Круг второй» - наверное, САМОЕ мужское кино, которое я видел. Лаконичное до предела, сенситивно и визуально крайне бедное — но под спудом аскетичности таятся многие смыслы. Фактически каждый кадр, каждый обрывок полубессвязного разговора приобретает важное значение. Вот герой, после минут тягостного безмолвного оцепенения осознает, что совсем не помнит отцовских глаз — и, поколебавшись, раздвигает веки мертвеца... Некоторое время спустя он снимает с себя последние носки, лишь бы пристойно похоронить родителя, порывается расстаться и с единственными ботинками, но грубо останавливается «усыновившей» его на время агентессой погребальной конторы. Мрачная серьезность повествования разряжается, если припомнить, что чуть ранее между ними происходил разговор о похоронных аксессуарах, и покойника планировали уложить в дефолтный красный гроб... Но на дворе 1990 год и красное давно не в моде, герой решительно требует белого — и тут же осекается, узнав, что за «антисоветскую» расцветку придется заплатить на 10 рублей больше.
В общем, глядя такой фильм, желаешь, чтобы он кончился сколь можно быстрее. Зато когда кончается — уясняешь для себя, почему Сокуров говорит с Путиным свысока, а тот воспринимает это как должное — даже он понимает, что для истории их масштаб несоизмерим, и лет через 100, вероятно, в энциклопедиях можно будет наткнуться на заметку типа «Путин, Вадим (?) - мелкий политический временщик эпохи Александра Сокурова».
Комментариев нет:
Отправить комментарий
Примечание. Отправлять комментарии могут только участники этого блога.