"Зимняя вишня" (1985)

Оригинал взят у isstari_32 в "Зимняя вишня" реж. И. Масленников

Кинопоиск

«Зимняя вишня» сделана по лекалам, как ни странно, раннего немецкого экспрессионизма. Героиня Сафоновой это - наш Чезаре из « Кабинета доктора Каллигари», который томится в ящике и освободиться не может.
Разница лишь в том - что она не обладает криминальной готовностью немецкого зомби, и не душит по ночам нужных людей.

Но восприятие советской действительности, как душного ящика, как тихого и притягательного места угасания, грозящего массовой гибелью, сплотило советских зрителей в мощную рейтинговую волну.
Т.е. криминальную способность Чезаре воплотил в себе безликий и неотвратимый советский быт.
Сафронова не может вырваться, исходя не из своих житейских неурядиц. Она исходит из сохранения художественного гипнотического единства материала фильма. Она не может вырваться из киноаквариума, чтобы не образовать течь. Это – неживая женщина, это заложница изобразительного контекста.
И по всем правилам «не разоблаченного сеанса магии» зрители видят в ней возможность быть завороженными. Сафронова – крысолов, уводящий миллионный советский зал в так недостающее им тактильное.

Отсутствие живого человека в «Зимней вишне», ее медиумность ощущалось, как присутствие женского, всепроводящего. Т.е. Сафронова проходила и… оставалось – пример женской регенерации и самопредложения.
И, при чем, она оставалась, не чтобы остаться, а чтобы…опять начать уходить- вырываться. Она выбирала Соломина, чтобы продлить свое скольжение.
В этом процессе можно уловить смутный женский мастурбационный жест, впервые заявленный в советском кино и, по - моему, впервые смутно прочитываемый.

Я помню, с волнением ходил смотреть подростком на «голую Сафонову» и добавлю сейчас - одновременно покорную и свингующую Сафронову. Удивительное сочетание невинности и эксперимента исподволь.
Она увеличивала пустынную глубину колодца позднесоветской пластики типичного.

Но как только ряд разрывался, Сафонова уезжала - кино улетучивалось, и влага этого колодца высыхала. Маслеников это не понимал.
Но все равно не Негода «первая порнозведа советского кино», а Сафонова. И она заслужила это звание своей мудрой сдержанностью – способностью растягивать процесс и демонстрировать прежде невиданное, брать свое тело в свои руки.