Оригинал взят у dryashin в Дети чугунных богов, Томаш Тот (вариант – Тамаш), 1993, Россия
Давно уже пора отдать долг любимому фильму, а я всё никак не соберусь. Непросто писать об ослепительном. Всё неочевидное и пограничное так и просится быть оцененным, безупречное же самодостаточно. На то оно и безупречное, что не нуждается ни в каких эпитетах и уж тем более в пробах на вкус. Всё и так разумеется, без глупых трепыханий.
Шедевр, однако, практически забыт. Мало того, снят иностранцем, хоть и выпускником ВГИКа. Короче говоря, положение у ленты хуже губернаторского, пусть сценаристы-покойники и считаются ныне культурным достоянием, да и актёры – первой величины.
Но всё по порядку. Несмотря на культовый статус, всегда относился к Петру Луцику и Алексею Саморядову спокойно. Временами кажется, фигуры эти стали выпуклыми исключительно на безрыбье 90-х. Потом вдруг шандарахнет, озарит каким-нибудь из двух их фильмов и вернёт сочинителей на постамент, а ты устыдишься, что посмел усомниться. На самом деле картин по их сценариям много больше, но по гамбургскому счёту только вот эти – «Дикое поле» и те самые «Дети чугунных богов». Но этих двух лент с избытком хватит для оправдания перед апостолом Петром.
Достаточно и одной.
Альтернативная реальность в стиле дизельпанк. Игра ума. Империя не развалилась, но атомизировалась. Условный как бы Урал. Условный как бы Сталин как бы жив. Посреди дикого поля продолжают существовать тяжёлые промышленные гиганты, превратившиеся из городов-заводов в просто огромные заводы-промзоны с рабочими, ютящимися в хибарах вокруг цехов. Труд у заводчан давно уже стал инстинктивно-рефлекторной функцией – на глазок, по наитию. Они нигде не учились. Похоже, и читать-то не умеют. Но с оборудованием, станками, плавильными печами, сваркой и прочим обращаются лихо, поскольку сызмальства чувствуют это дело спинным мозгом. Производственная железа. Одним словом, морлоки.
Выпускают морлоки исключительно военную продукцию, ибо империя крепко стоит на земном шаре, постоянно воюя где-то далеко, в какой-то абстрактной Африке. Заводами командуют небожители – инженеры-управленцы, а принимать продукцию прилетают лютые генералы.
Заводы-монстры меж тем стоят посреди гуляй-поля – территории обитания кормящихся натуральным хозяйством и налётами на курсирующие сквозь бескрайние просторы, от завода к заводу, поезда смердов с обрезами, враждующих между собой и ещё с какими-то дикими башкирами.
Межзаводье империи неподвластно. Межзаводье – дикая степь, существующая сама по себе, по-ордынски, не только набегами, но и натуральным обменом с заводскими. Заводские же, сами того не осознавая, машинально, исполняют имперский долг. В остальном же, как и всё прочее население бескрайней империи, в плане выживания предоставлены самим себе.
Смотрим мы на всё это великолепие глазами совсем ещё молодого сталевара Игната Морозова, кровь с молоком, силы девать некуда, косая сажень. Душою чист, добродушен и девственно невежественен. Ищет себя. Телёнок. Данила Багров явно с него списан. И, собственно, всё. Игнат себя, разумеется, находит, но он лишь повод для показа вышеописанной вселенной.
Луцик и Саморядов представили, что было бы, если б империя дошла до своего метафизического абсолюта. Модель «Вечный Сталин». Получились «Дети чугунных богов».
Луцик и Саморядов представили смерть империи. Вышло «Дикое поле».
Впрочем, так оно и вышло.
«Дикое поле» оказалось донельзя актуальным, но не написать ему альтернативы означало бы поля этого не завершить. Геометрия Эвклида очевидно нуждается в Римане и Лобачевском, иначе кажется в высшем смысле незавершённой.
Игнат Морозов меж тем – молодой Евгений Сидихин, бравый генерал – Юрий Яковлев, директор завода, он же мастер – Александр Калягин, а дальше: Хлевинский, Смирнитский, Куценко, Феклистов, Гармаш и совершенно бесподобный Михаил Светин.
А Томаш Тот ничего сравнимого более не создал. Как-то там в Венгрии своей копошится, слухи доходят редкие и квёлые. Звёздный час был у него, похоже, только тут. И, разумеется, ему тоже есть, что предъявить апостолу Петру.
ух ты!
ОтветитьУдалить