"Ищу мою судьбу" (1974)

Оригинал взят у yasnaya_luna в "Ищу мою судьбу" (Мосфильм, 1974)

Кинопоиск

Фильм очень необычен для советского кинематографа, поскольку посвящен судьбе молодого священника, вере, поискам Бога и себя, но также и совести, сомнениям, разуму, личному выбору и честности, в первую очередь, перед собой. В нем много диалогов и аргументов, которые должны бы подчеркивать противоположность убеждений героев, но в действительности странно дополняют друг друга. Это драма, причем не абстрактная, не вырванная из жизни, а как раз тесно связанная с вполне обычными, жизненными, мирскими сложностями и радостями. Более того, в ней есть место земной любви, очень деликатной, но не счастливой, потому что сама по себе любовь не может преодолеть внутренние сомнения одного из любящих, его пустоту – временную ли, укоренившуюся ли в человеке, вызванную исканиями Бога или отказом от поисков своего места среди людей. 

Удачный актерский ансамбль: Галина Польских, Эдуард Марцевич, которого я прежде, пожалуй, недооценивала, Георгий Жженов, Елена Сафонова и другие, не менее замечательные, советские актеры, которых мы знаем по эпизодам, но никогда не помним по именам. Режиссер – как ни странно, женщина, Аида Манасарова. Лента снята по роману Николая Ершова «Вера, Надежда, Любовь» - это имена трех сестер, героинь этой истории. 

Вера покончила с собой, не справившись ни с жизнью, ни с отчаянием даже в монастыре, в который ушла. Любовь, живущая с набожной бабушкой и в окружении таких же набожных старушек, – создание юное и пока не утвердившееся во взглядах и в устремлениях и не то тяготящееся архаичностью бабушкиных внушений, не то остерегающееся стремительной современности. 

И только Надежда – уверенная, сильная, решительная, говорящая прямо, идущая своей дорогой, поддерживающая каждого, кому это нужно, - сама создает свою судьбу. Потому что полагает, что, главным образом, от самого человека зависит и его выбор, и его жизнь. Она не разделяет религиозных взглядом своих родных и полагает, что именно из-за общения со священником отцом Александром ее сестра Люба решила бросить техникум и просто-напросто сломать свою жизнь. 

Люба и впрямь пока не определилась ни в жизни, ни в вере. Но не она – ключевая фигура в этой истории. Надежда приходит к отцу Александру с просьбой не встречаться с ее сестрой, и тот соглашается, но деликатно признается в своих чувствах к самой Надежде. Он и сам находится на переломе своей веры, пытается соотнести действительность, новый мир с его устремлениями и христианскую религию, ортодоксальное истолкование в которой стало ему чуждо, а новое он еще только пытается – мучительно, отчаянно - сформулировать. Он – не ревностный христианин ( и это его достоинство, поскольку любая религиозная ревностность в наши дни пугает), но с тем большим благочестием относится он к вопросам совести, и его искания кажутся более искренними, чем чиновничье, слепое и удобное, служение отца Климентия. 

Фильм не просто неожиданно и замечательно снят, он полемичен, и в нем показана внутренняя, полная смятения и сомнений, попытка отца Александра найти новый язык для веры. Мне, несомненно, близок ход его мысли. 

"Не понимаю! Не понимаю, как всерьез можно проповедовать догмы о сотворении мира в шесть дней, о воскресении Христа и тому подобное", - спрашивает его оппонент, и далее следует диалог: 

 "- Но от мифов нельзя ожидать описания мира таким, каков он есть. Легенды помогают человеку познать не мир, а себя в этом мире. 

- Значит, Вы не настаиваете на буквальном смысле всего, что написано в Библии? 

- Библейский миф – это лишь оболочка, в которой заключена божественная истина. Христианское вероучение сегодня – это не пересказ мифов, а раскрытие их смысла. 

- Интересно. Остроумно, если хотите. А Христом, по этой версии, тоже миф? 

- Это не важно. Важно, что в образе Христа человечество выразило для себя идеал. Но если человек не только верующий, но и мыслящий, он согласится, что воскресение Христа, к примеру, не надо понимать буквально. Этот миф есть выражение извечного стремления человека к возрождению. Человек всегда, если захочет, может обрести новую жизнь." 

В этом смысле любая религия (а религия априори не равна вере, а только на ней построена) – это мифы для осознания себя в мире, и новый язык веры может быть только в преодолении религии как социального явления. Это кажется почти немыслимым, если оглянуться на всю историю человечества, но почему разум не может стать выше слепого буквального принятия мифов и преимущества легенд, принадлежащих одной религии, над легендами религий иных? Особенно когда с течением времени естественным образом, как и все мифы, а то и в угоду чьим-то, часто властным, потребностям, они переходят из одного верования в другое. 

Грусть вызвало осознание того, что двадцать первый век, не распрощавшись с религиями, не найдя Бога, не родив еще новых мифов и не переиначив старые, перестал верить в светлое будущее. Но мне кажется, что эта пауза, обнуление культуры, как называла ее Паола Волкова, нужна для того, чтобы человечество устремилось к возрождению в трактовке отца Александра, и потому старый советский фильм кажется мне очень своевременным.