"Дорогая Елена Сергеевна" (1988)

Оригинал (отредактированный) взят у inryko в Проигранный спор. "Дорогая Елена Сергеевна" (1988)

Кинопоиск

Фильм этот появился «на киноэкранах страны» уже после того, как я окончила школу, но еще до того, как СССР покатился под откос. Перемены уже витали в воздухе, но, честно говоря, мало кто из нас даже помыслить мог, что стране отпущено последних три года и те изменения, что мы наблюдали в конце 90-х уже не будут иметь никакого отношения к новейшим событиям. 

В те годы было уже можно и, соответственно, модно говорить о противоречивой сущности советской морали. Ведь все было далеко не так «правильно» и невинно, как нам пытались по инерции внушить окончательно разложившиеся партийные руководители. Но часто правдорубство было очень выборочным, а иногда заходило за немыслимые пределы, преувеличивая отрицательные стороны жизни до невероятия для пущего эффекта. Боюсь, что без этого не обходился тогда ни один фильм. 

О принципиальности и ее столкновении с новой моралью Рязанов снял свой фильм, не избежав разоблачительного пафоса. И в пьесе, и в фильме звучат тщательно отточенные фразы, очень красноречиво представляющие идеологии обеих противоборствующих сторон. Знаю, что Рязанов был на стороне «старой гвардии», но помимо его воли, веское слово получила и другая сторона. И нам, тогдашней молодежи, оно представлялось не менее, а может быть и более убедительным. 

ЕГЭ еще не «оболванил» школьников, но экзамены все еще оставались поворотным событием для выпускника школы. Аттестат (плюс медаль) мог как открыть дорогу в престижный ВУЗ, так и отбросить на задворки образования. А для мальчиков неудача могла означать и неприятный при тогдашней дедовщине приговор: армия. Ради благоприятного исхода стоило потрудиться. И не для всех это означало очевидное: учиться, учиться и еще раз учиться. Внеакадемические мероприятия тоже имели место: некоторые из них я наблюдала в своей школе и хотела бы забыть... 

«Дорогая Елена Сергеевна» рассказывает о попытке изменить результаты экзаменов не очень чистыми методами. Четверо подростков (Паша, Ляля, Витек и Володя) собираются добыть ключ от сейфа с экзаменационными работами и подменить пару из них на переписанные. Друзья (хотя и не друзья они вовсе) уверены в успехе. Всего и делов-то — уговорить мягкосердечную училку подменить работы, а если она откажется, то просто попросить ключ от сейфа. Никто даже не узнает. А училку можно задобрить. В ход идут цветы, шампанское, подарок (заимствованный у родителей), ласковые слова и улыбки, и даже обещание устроить больную маму в отделение к международному (?) медицинскому светилу. Легкость, с которой Елена Сергеевна уступает их уговорам, одному за другим (выпивает шампанское, принимает цветы, да и подарок примет), а также понимание, которым она встречает их озабоченность результатами экзамена, внушает школьникам уверенность, что она — легкая добыча. Но мы знаем заранее, что этого не случится: нас ждет долгое и упорное противостояние. 

Елена Сергеевна взята врасплох. Школьники, которые казались ей инопланетянами, внезапно оказались чуткими и заботливыми ребятами. Пока они не излагают ей свою просьбу.  Учитель уступает в мелочах — это признак слабости. Но под мягкостью и деликатностью скрываются твердость и принципиальность — абсолютно бесполезные качества в современном практичном мире. И чем сильнее давление, чем больше оскорблений и разрушений вокруг Елены Сергеевны, тем тверже она становится. Подобно средневековым мученикам, она готова и на костер взойти и умереть без единого стона. Она готова простить и понять, но не «поступиться принципами». 

Для учительницы все четверо — снова инопланетяне, понять которых невозможно. «Удивительная раскованность суждений — признак нового поколения.» «Безнравственные, холодные, жестокие эгоисты.» «Есть ли та грань, за которую вы могли бы переступить?» Это говорит Елена Сергеевна, постепенно проходящая стадии неверия-протеста-принятия происходящего. Она испытывает настоящее потрясение. Трагедия учителя — увидеть, что ее уроки обернулись кошмаром. Ее убивает не то, что она уступила наглым требованиям— ключ от сейфа отдан, не зрелище распоясавшихся школьников, а поражение в профессии. Она проиграла в борьбе за эти души. Она понимает, что в словах школьников заключен упрек лично ей. Она и сама себе больше не верит. Даже если Елена Сергеевна — уникум в стае учителей, лексика у нее та же, что у всех тех, кто разливается лицемерными речами на глазах все замечающих и ничего не прощающих детей. 

Защищать этих наглых сопляков мне не хочется, даже понимая всю безысходность их жизненных перспектив. Симпатии к ним нет никакой. И все же дискуссии о морали между ними и старшим поколением проиграны заранее. Проиграны обеими сторонами. Бороться за то, чтобы жить хорошо, а не просто выживать — звучит правильно, но вкладывается в это нечто убогое, вроде стандартов богатой жизни проститутки. Рязанов слишком уж обобщает: не так уж и много девушек стали проститутками, чтобы жить хорошо, и еще меньше прямо-таки мечтали об этом. И цинизм нашего поколения — а примерно оно и изображено в фильме — тоже не от хорошей жизни появился. Он был взращен на лицемерии и лжи взрослых: не обязательно родителей. Но именно взрослым, молодежь была обязана разочарованием. Ведь они видели, что старшие ни на грош не верят в то, что автоматически продолжают проповедовать. А то и откровенно плюют на собственные идеалы и потом, заплеванными, передают своим детям. 

Благодаря лицемерию всех предыдущих советских лет, многие понятия, вроде «деловитости», «предприимчивости», «успеха» оказались настолько замаранными, что даже в годы «гласности и перестройки» не смогли отмыться и приобрели другой, но столь же уродливый смысл: расчетливость, изворотливость, меркантильность и т.п. А родители, по-настоящему болеющие за будущее отпрысков, докармливают их собственным цинизмом, учат: не поступай как я, не выкинь свою жизнь на помойку. Будь наглым, жестким, ловким. Переступай через других. Главное, чтобы тебе было хорошо, остальные пусть идут лесом (не было тогда такого выражения, но оно пошло бы «на ура»). 

И все же, как ни фальшиво звучат слова учителя для слуха ее учеников, главное действительно состоит в том, чтобы остаться ЧЕЛОВЕКОМ. Рано или поздно это необходимо открыть каждому. Никакая разница между поколениями или временами этого не изменит. Выбор между добром и злом по-прежнему актуален. И даже если зло заманчиво, выбрать его — фатальная ошибка.