"Эйфория" (2017)

Оригинал взят у Irina Svetlova в СЕСТРА МОЯ — СМЕРТЬ

Кинопоиск

В буквальном переводе с древнегреческого термин «эйфория», который мы сегодня используем как синоним беспредельного восторга, означает «плодовитость», напоминая, что изначально любое счастье было связано в сознании человека прежде всего с продолжением рода и противостоянием смерти. То, что шведский режиссёр Лиза Лангсет выбрала для названия своего нового фильма именно это слово, выводит печальную историю встречи двух сестёр на пороге кончины одной из них на космогонический уровень. Эйфория, к которой Лиза Лангсет приводит своих героинь, не имеет отношения к физическому блаженству, а, скорее, указывает на болезненное, но чреватое высшей гармонией ощущение принятия бытия во всей полноте его противоречивых аспектов.

С самых первых минут общения двух молодых женщин, которые, очевидно, давно не виделись, мы ощущаем между ними заметную напряжённость, причины которой раскрываются постепенно. В том, как Эмили (Эва Грин) восторженно, но чуточку неуверенно обнимает сестру, как старательно прилагает усилия, чтобы деликатно завязать нейтральный разговор, как выбирает дорогой отель и шикарный ресторан, чтобы отпраздновать встречу, сразу чувствуется какой-то мучительный надрыв и сквозит некая болезненная семейная тайна. Проваливается первая же попытка Эмили по-настоящему сблизиться с сестрой: Инес (Алисия Викандер) категорически и даже с явным испугом отказывается взять у сестры кольцо их матери. Радостное воодушевление мгновенно сползает с лица Эмили, и в её чертах проступает давнее отчуждение и отчаяние от невозможности найти общий язык с единственным родным человеком. Выбор на главные роли таких блестящих драматических актрис, как Эва Грин и Алисия Викандер, придаёт повествованию напряжённую глубину, заставляя зрителя не отрываясь следить за мгновенными изменениями их прекрасных лиц и гадать, какая же боль скрывается за их недомолвками.

Как и Инес, мы поначалу можем подумать, что предложение Эмили провести вместе выходные имеет целью просто наладить отношения, снова связать оборвавшиеся нити дружбы и предать забвению давние обиды, и не придаём большого значения экстатическому состоянию Эмили, её чрезмерной худобе и внезапной дурноте. Холодная и с трудом сдерживающая постоянно захлёстывающее её раздражение Инес даже не задаёт себе вопроса о самочувствии сестры, каждым жестом демонстрируя, что своим присутствием делает ей величайшее одолжение. В случайном разговоре Эмили упоминает, что сестра, наконец, согласилась с ней встретиться только потому, что застопорилась её карьера художника, и по высокомерным взглядам Инес мы понимаем, что она с большим нетерпением ждёт окончания этого уикенда. Романтические рассказы Эмили о «самом прекрасном месте на свете» Инес холодно прерывает деловым вопросом, а сделают ли ей там массаж.

Большое значение в ткани фильма имеет музыка (композитор Лиза Холмквист): короткие выразительные мелодии неожиданно врываются в звуковой ряд, словно отражение бушующих в душах обеих женщин, но не имеющих выхода болезненных чувств, намекая на то, как много невысказанного страдания они прячут друг от друга.

Удивительно завершение долгой дороги, которую Эмили и Инес проделывают на такси: машина просто останавливается посреди уединённого шоссе, лишённого каких бы то ни было указателей, словно упёршись в невидимую стену, и из-за деревьев навстречу прибывшим выходят полумонашеские фигуры, уводящие их в тёмные глубины леса. Эгоцентричная Инес с видимой досадой воспринимает столь экзотический и не особо комфортабельный приём, но зритель уже не может не почувствовать символический характер этих таинственных, одетых в серое проводников, похожих на лёгкие тени, увлекающие души за пределы мира живых. Эмили сразу же ощущает своё глубокое внутреннее родство с заботливо окружившими её почти бесплотными провожатыми, Инес же оказывается обделена вниманием: её присутствие здесь явно случайно и эфемерно. Когда у Инес по дороге перестаёт работать телефон, она с недоумением констатирует, что они выехали за границу страны, но на самом деле они пересекли значительно более важную черту, выскользнув за порог обыденности. И хотя они не переправлялись через реку, по возвышенной торжественности происходящего мы догадываемся, что приближаемся к вратам загробного мира. Последней убеждающей нас в этом деталью становятся невиданные, словно ведущие в хоббичью норку, круглые ворота в высокой глухой стене, за которыми не только раскроется трагическая тайна Эмили, но и Инес ожидает подлинное перерождение.

Место, куда Эмили заманила сестру, оказалось вовсе не фешенебельным загородным пансионатом, на что могла надеяться Инес, мечтающая о сеансе массажа, а колонией обречённых, собравшихся на лоне природы, чтобы провести последние дни своей жизни с близкими людьми не в больничной палате и уйти из жизни по собственной воле. Узнав об этом, Инес приходит в ярость и, сбросив последние признаки сдержанности, обрушивает на сестру потоки своего негодования. Её реакция кажется чудовищно жестокой, ведь она – здоровая и талантливая – ругается с умирающей, которой осталось жить считанные дни. Инес отказывается не только сочувствовать, но даже просто слушать, убегает, не позволяя Эмили завести разговор. Их отношения настолько запутаны, что им трудно говорить друг с другом, любое, даже самое невинное напоминание о совместном прошлом, о сладких хлопьях, которые они ели в детстве, или черничных блинчиках вызывает у Инес бурный протест. Мы видим сестёр молча стоящими на кромке озера или пруда – а может быть, эти тёмные воды символизируют подземную реку забвения, разделяющую мир живых и мёртвых так же, как они разделяют двух сестёр, одной из которых суждено остаться здесь навсегда, а другой предстоит вернуться к своим будням с новым, отвергаемым ею прежде знанием о смерти.

Эмили и Инес настолько не похожи друг на друга по характеру и мировосприятию, что кажутся настоящими антиподами. Эмили смиренно говорит о себе, что она – никто, одинокая женщина с ворохом несбывшихся надежд, а Инес тщеславно подчёркивает, что талантлива, считает, что ради вдохновения можно нарушать любые правила. Эмили испытывает глубокую эмпатию и доверие к людям в противоположность замкнутой, сосредоточенной на самой себе Инес. Но больше всего их отличает друг от друга отношение к чужому страданию. Из их горьких перепалок мы узнаём, что когда их отец ушёл из семьи, Эмили осталась с матерью, пытаясь поддерживать её, лечить и, наконец, похоронила, когда та всё-таки покончила с собой. А Инес решила, что совершенно не обязана взваливать на себя этот крест, и просто вычеркнула своих родных из собственной жизни, занялась творчеством, избегала звонков и писем сестры и даже не приехала на похороны матери. Она рассудила, что именно так происходит взросление, и её лозунгом стало: «Иногда приходится сбрасывать с себя что-то, чтобы выжить».

Героини «Эйфории» воплощают два неотъемлемых полюса бытия – жизнь и смерть. Инес считает, что не стоит сосредотачиваться на печальных сторонах существования и искать смысл, главное для неё – во что бы то ни стало двигаться дальше, игнорируя свою и чужую боль. И она бестрепетно перешагивает через отчаяние матери, поведение сестры кажется ей абсурдным самоуничтожением. Для неё нестерпимо видеть вокруг себя смирившихся со своей скорой смертью людей, они кажутся ей капризными, отказывающимися лечиться жалкими недоумками. Сосредоточившись на собственном выживании, уклоняясь от страдания и сочувствия, Инес скрыла от себя отрицательные области бытия: скорбь, горе и саму смерть, которую она пытается не принимать во внимание. Все эти вытесненные аспекты достались Эмили, оказавшейся на теневой стороне существования. Она не только проводила в смерть свою мать, но и сама умирает от неизлечимой болезни. Однако даже на пороге собственного ухода Эмили продолжает думать о других больше, чем о себе.

Может показаться необъяснимым, почему в свои спутники Эмили выбирает именно Инес. Даже если у неё нет близких друзей, на которых она могла бы возложить эту тяжкую ношу, вряд ли на роль милосердного провожатого подходит себялюбивая гордячка Инес. Тем более, что такой проводник у Эмили есть: с самых первых шагов её сопровождает персональная компаньонка Марина. Приехавшая сюда два года назад со своим умирающим мужем, Марина, по её словам, не нашла причин возвращаться и осталась в этой скорбной обители, облегчая несчастным их последние дни, создавая атмосферу мира и гармонии. Шарлотта Рэмплинг в роли Марины воплощает образ раненого целителя. Пережив утрату любимого человека, она порвала все связи с внешним миром, превратившись в призрак самой себя. Смятение и ужас, которые испытывают её подопечные, знакомы ей не понаслышке, она настолько глубоко пережила собственную боль, что теперь способна помочь другим. Мудрая, но не сентиментальная Марина не жалеет и не утешает Эмили, не даёт советов, не осуждает бессердечную Инес – она просто присутствует, что позволяет Инес взглянуть на себя со стороны, а Эмили – не чувствовать себя одинокой. Когда в полном отчаянии от грубости и жестокости сестры Эмили приходит к Марине, та просто включает «Rock’n Roll’ Suicide» Дэвида Боуи и начинает с ней танцевать. Это лёгкое парное кружение помогает Эмили вернуть присутствие духа больше, чем какие бы то ни было слова утешения. Окончание этой песни сопровождает финал фильма, и тогда прозвучат её заключительная строка: «Ты не одинок!» («You’re not alone») – это именно то, что Марина выражает своим присутствием рядом с Эмили.

Инес, напротив, считает одиночество своей сильной стороной. Избегая привязанностей, она, очевидно, надеется уберечь себя в будущем от боли, которую причинил ей когда-то распад семьи, не отдавая себе отчёта в том, что, пытаясь контролировать собственные эмоции, она лишает себя непосредственного контакта с миром, запирает саму себя на замок, обрекая на бесчувственное механистическое существование. Прекрасно понимая, что творится в её душе, Марина только однажды вмешивается в происходящее, помешав Инес уехать. Став свидетелем нескольких столкновений сестёр, Марина догадывается, что Эмили взяла с собой Инес не потому, что у неё нет других близких. Возможно, ей даже легче было бы одной, а тем более с таким чутким спутником, как Марина. Проведя много лет в отчаянных попытках спасти мать, а затем три года тщетно борясь с собственной болезнью, Эмили и на пороге кончины находит в себе силы заботиться о душевном состоянии сестры. Оттолкнув родных, Инес построила свой хрупкий мир, в котором имеют значение только выживание и успех любой ценой. Она не только не подпускает к себе мысли о депрессии и смерти, но даже простая неудача – неблагоприятные отзывы критиков о её работе – приводят Инес в бешенство. Привезя её с собой, Эмили пытается передать сестре тот опыт сострадания и смирения, которого та лишила себя, решив провести свою жизнь на солнечной стороне бытия. Понимая, как сложно будет Инес, надолго запретивший себе испытывать скорбь по маме, разрешить своим чувствам вновь затопить её душу, Марина бесстрастно выслушивает её горькую отповедь, спокойно ожидая, когда Инес, наконец, позволит своему сердцу раскрыться и с бурными рыданиями признать, как остро она скучает по маме.

Одной из важных фигур, оказавших подспудное влияние на душевное просветление Инес, оказался старик Дарен, умирающий от терминальной стадии рака, – небольшая, но блестящая роль Чарльза Дэнса. Очевидно, проживший долгую, благополучную и полную удовольствий жизнь, он отчаянно цепляется за неё, даже приняв решение добровольно уйти. Последние дни он тратит на то, чтобы подчистить свой имидж в социальных сетях, устраивает грандиозный и совершенно неуместный праздник с громким салютом и модной рок-группой. Однако вся эта тщеславная мишура скрывает глубокую внутреннюю работу, совершающуюся в его сознании, и позволяющую ему в конце концов хладнокровно и мужественно поставить точку.

Несколько проведённых среди умирающих мучительных для Инес дней приводят, наконец, к тому, что маска спесивого триумфатора сползает с её лица, обнажая черты доброго и глубоко ранимого существа. И тогда поток воспоминаний захлёстывает её. Оказывается, Инес помнит все мелочи их детства не хуже Эмили. Последние часы жизни Эмили они проводят вместе, словно никогда не расставались, и звучат самые важные для обеих слова: «Ты держала меня за руку».

Инес уезжает из обители смерти другим человеком, она увозит с собой не только мамино кольцо, которое она с ужасом отвергла в начале фильма, но и знание о теневой, болезненной и грустной стороне бытия, существование которой она много лет отказывалась признавать. За пределами сюжета остаётся её будущая судьба, мы можем лишь предполагать, продолжит ли она рисовать, использует ли в работе снимки умирающих, окажется ли способна рассказать в пластике или в словах историю собственного пробуждения, но несомненно она больше не будет прятаться за личиной бесчувственной и неуязвимой победительницы. Вместе с ней к жизни возвращается ещё одна спасённая Эмили душа – безымянный персонаж, решивший покончить счёты с жизнью после аварии, поставившей крест на его карьере футболиста. Эмили каким-то образом удалось поколебать его отчаяние и ненависть к собственному, более не слушающемуся телу. Возможно, они с Инес даже не познакомятся, но оба унесут с собой печальную мудрость этих нескольких дней и память о том, «что было так далеко и так невыразимо, теперь невыразимо и так близко».