"Вакантное место" (1961)

Оригинал взят у mr_henry_m в Кафка в Италии

Кинопоиск

Малоизвестный итальянский режиссёр Эрманно Ольми буквально поразил меня теми тремя своими картинами, что мне довелось увидеть почти случайно. Хотелось бы поговорить об одной из них. С первых же кадров Ольми проявляет чуткое внимание к деталям жизни бедной итальянской семьи. Причём режиссёра более всего интересует именно психологическое состояние своего героя, являющееся реакцией на происходящее вокруг. Зовут его Доменико К. За окном раннее утро, темно, он лежит на боку в постели, весь обратившись в слух, в глазах застыл ужас ожидания. Отец собирается на работу, младший брат нехотя доделывает уроки, мать же из жалости не хочет его будить. Сегодня ему предстоит сверхважный экзамен, после которого он, возможно, получит работу. Скромную, невысокооплачиваемую, но достаточную, чтобы кормить свою семью. Поначалу итальянское происхождение режиссёра и броская бедность Доменико К. пытаются обманчиво убедить нас, что перед нами — типичная житейская зарисовка, свойственная неореализму, а в пустынных пыльных улицах городка даже узнаётся атмосфера захолустья прямиком из «Последнего киносеанса». Но на поверку «Вакантное место» оказывается чем-то совершенно и неожиданно другим.
 

Известно, что всё непонятное и мрачно-абсурдное любят называть именем Франца Кафки. Известно также, что было около двух десятков попыток экранизировать Кафку (его жизнь или творчество). Но даже будучи не знакомым ни с одной из них, можно с уверенностью сказать, что в картине Ольми внутренний мир писателя ожил с необычайной явственностью. Рассказываемая история не имеет непосредственного отношения к произведениям Кафки, однако является правдоподобным представлением мира на экране таким, каким он виделся автору «Замка» и «Процесса». Первая подсказка — тот самый Доменико К. Те же кудрявые волосы, то же щуплое тельце в длинном старомодном пальто и единственном костюме, те же большие чёрные глаза, пугливо озирающиеся на прохожих — сходство кажется почти дерзким. Вторая подсказка — уже названная первая буква фамилии, продолжение которой не так интересно. И, конечно, случайный разговор о мечте Доменико стать землемером, который естественно не так уж случаен. Впрочем, о причастности к Кафке заявляет сама атмосфера фильма и делает это лучше всяких желаемых (притянутых) трактовок. На первый план выходит высокое безвкусное здание с длинными коридорами и серой толпой разновозрастных кандидатов в однотипной тусклой одежде и с опущенными от волнения взглядами. Доменико чувствует враждебность и тотальную неуверенность в себе с первой же минуты нахождения здесь. Но сковывающий от неизвестности страх перед ужасным экзаменом постепенно сменяется вопрошающим удивлением от его смехотворной и необъяснимой лёгкости. Пытка заканчивается, и начинают закрадываться первые сомнения, тонущие в тоскливом наблюдении высоких потолков и унылых уличных толп. В ожидании решения своей судьбы Доменико встречает милую девушку, сидевшую с ним в аудитории. Она удачно скрашивает томительное ожидание, и между ними завязывается вялая, смущённая (с его стороны) беседа, дающая слабую и такую предательскую надежду на прекрасные чувства и ежедневные встречи в дальнейшем.
 

Даже невзирая на событийность, можно обратить внимание на пугающую тишину вокруг. Слова Доменико еле слышны, как и речи большинства людей. Они словно тонут в круговороте безостановочно работающего чиновничьего аппарата. Голоса глухи, а слова необязательны — кто захочет тебя понять и услышать, когда в голове одна только работа, бумаги, дом, газета, работа, бумаги, дом. Картинка видится подчёркнуто серой и тусклой. Мир вокруг безапелляционно давит на бедного К., а тот только испуганно водит глазами, болезненно горбится и имеет самый несчастный вид. Не отыскать ему и капельки смысла, нечего даже надеяться на это. О беспросветном кафкианстве кричит и вся бюрократическая система, в которую Доменико оказался вовлечён от отчаяния и бедности. Продвижение по службе видится весьма маловероятным, потому что в гигантском здании, в тысячах комнат передвигаются только на один стол вперёд, когда на месте старого сотрудника вдруг обнаруживается пустой стул. А всё для того, чтобы выполнять ту же канцелярскую работу при более терпимом освещении и, возможно, чуть более высокой зарплате. К. начинает курьером, а в курс дела его вводит некто Сартори. Не правда ли, перед глазами вырисовывается мистический Замок, где повсюду мелькают чиновники с похожими фамилиями и лицами, которые вовсе и не чиновники, может? Кафке, всю жизнь прослужившему чиновником в страховом ведомстве, была отлична знакома эта система, из которой нет выхода и законам которой необходимо подчиниться, просто чтобы выжить. Но у него, по крайней мере, была отдушина — изводивший его ночной труд, мучительный, но жизненно необходимый. Была она и здесь у одного чиновника, который посадил зрение при попытках экономить свет и исчез в одночасье, оставив сильнейшее недоумение коллег и новое вакантное место.

Фильм Ольми увидел свет в начале 60-ых и, кажется, незаметно прошёл мимо зрителей, оставшись отмеченным лишь второсортной премией итальянских кинокритиков. Что не удивительно. Кучка никому не известных актёров, может быть, даже людей, набранных с улицы. Никакой лёгкой комедийной фривольности де Сики, ни малейшего намёка на бурлескные карнавальные фантазии Феллини, ни даже особо заметного сходства с холодным мизантропическим взглядом Антониони. Хотя в картине ощущается некоторое родство с «Красной пустыней», выражающееся в потерянности человека на фоне механизированного мира, ощетинившегося огнедышащими заводами с гигантскими трубами. Что же удивительно, так это авторский почерк Эрманно Ольми, смело выписывающий реалии своего времени в таких мрачных образах. В «Вакантном месте», пожалуй, даже больше ни от абсурдности произведений Кафки, но от каждодневного мироощущения писателя, неизбежно загонявшего его в клетку одиночества. Письма и дневники последнего говорят об этом не меньше его романов и рассказов. В этом отношении особенно показателен эпизод празднования Нового года на профсоюзной вечеринке. Здесь абсурдность и нелепость жизни Доменико уже открыто всплывают на поверхность. Ведь если на тебя нацепили дурацкую шляпу и вынудили провести всю ночь с престарелой супружеской парочкой, в обнимку с бутылкой вина, то тут явно закралась чья-то злая ирония.
 

У режиссёра нет почти ничего общего с творчеством Росселлини или раннего Висконти, кроме разве что идеи, положенной в основу фильма и позволяющей говорить в его контексте о мотивах неореализма. А мотив, мораль, а вернее всего — леденящий душу ужас заключается всё в том же желании жить, когда ради куска хлеба приходится влачить жалкое существование на низких должностях в течение всей своей жизни. Существование безрадостное и безнадёжное, которое через сорок-пятьдесят лет окончится превращением молодого перспективного Доменико К. в старого и никому не нужного Умберто Д. И какая останется цель в жизни, кроме как приходить по привычке на работу в то же самое время и бессмысленно просиживать целый день от звонка до звонка, чтобы потом нетвёрдой походкой спускаться с бесконечной лестницы, выслушивая насмешливые замечания молодых сотрудников. Уже только одна эта работа в кино за столь обречённое и по-прежнему актуальное видение мира невольно выделяет Эрманно Ольми среди соотечественников как уникального автора.