По прежним впечатлениям этот фильм и "Частная жизнь" лучшие у Райзмана.
"Твоего современника" первый раз смотрел еще в советские времена (или в ранние перестроечные?) в Иллюзионе (или уже в Музее кино на Краснопресненской?) и был тогда вокруг этого фильма ореол полузапретности или по крайней мере полузамалчивания. По телевизору его не показывали, в обойме не упоминали. Что-то с ним было не то. Но именно полу-. Он не попадал в обойму "правильного кино" (которое часто повторяли по телевизору), но и в обойму неправильного кино (а значит "культового") этот фильм тоже не попадал.
А первое впечатление было неожиданно сильным, положительным.
Прежде всего от дуэта исполнителей главных ролей, два матерых человечища и при этом абсолютно контрастных - классическая пара "социальный герой" и "характерный герой", Несчастливцев (Губанов-Владимиров) и Счастливцев (Ниточкин-Плотников), трагик и комик. Вот только в сравнении с персонажами классической пьесы Островского оба полюса снижены - вместо трагедии драма, да и комик утепленный, полностью положительный. Эти два героя ведут главную (производственную) тему фильма. Речь идет о производстве условного "каэтана" (при желании можно увидеть в каэтане метафору - самую глобальную советскую метафору тех лет, каэтан=коммунизм и коллизия разворота в производстве каэтана отражает такую же коллизию в построении коммунизма - сменить хрущевскую программу на более прогрессивную - "каэтан из нефти" или продолжать строить этот "каэтан из угля").
Второе, что запомнил - редкая для нашего кино социальность (даже социальная жесткость) в побочном, параллельном по отношению к главной теме сюжете. Сын главного героя совсем молодой парень оказывается на социальном дне, там где с трудом сводят бюджет, там где считают каждый рубль до зарплаты/стипендии (о деньгах в советском кино упоминали стыдливо в полном соответствии с той ролью, которую деньги играли при социализме, а роль эта была двусмысленная). Да и само сочетание двух социальных страт в одном фильме было жестким и бросалось в глаза - кабинеты в Совете Министров СССР, фойе, аппартаменты и рестораны в лучших столичных отелях, а на другом полюсе - коммуналки, общаги и как апофеоз, хозяйка дна - старуха-процентщица (Панкова).
Фильм был сделан в одно время с "Журналистом" Герасимова. Они составляет отличную пару для сравнения. Два киногенерала (к тому времени уже народные артисты СССР и лауреаты многочисленных премий) высказались о нашем советском "здесь и сейчас" максимально широким и острым образом (и при этом официальным, газетным образом - две киноиллюстрации к статьям газеты "Правда"). Важно и то, что у обоих режиссеров своим-иным к советскому "здесь и сейчас" принято заграничное, западное "здесь и сейчас" (советское, уступив западному форму, выигрывает содержательное соревнование).
Кстати, для меня они оба в списке "нелюбимых советских режиссеров", Герасимов в самом ядре списка, а Райзман на периферии.
На мой взгляд, очное соревнование 1967 года Райзман выиграл вчистую.
Первая серия "Твоего современника" и сейчас по второму разу произвела очень хорошее впечатление. Широкоэкранная романная манера повествования, крупные актерские работы, харизматичный Владимиров, роскошнейший вкуснейший Плотников, свежие лица молодых актеров (Борзунов и Надеждина), острохарактерные эпизоды (звезды театральной Москвы - Максакова, Кацынский, Панкова, Георгиевская).
Картинка черно-белая под Антониони (под западноевропейское кино начала 60-х, до перехода ведущих мастеров в цветное кино) и Москва 60-х на такой картинке смотрится очень эффектно и естественно, как европейский город. Приметы времени - аэропорты, стеклянные стены новой архитектуры, современные танцы.
Две сюжетных линий чередуются в монтаже, визуально и содержательно контрастируют, но почти не пересекаются в одном кадре, развиваются сами-по-себе.
Во второй серии верхи и низы пересеклись и вот тут пошла фальшь (в сценах встречах Губанова с сыном и женой чужие, газетные слова режут слух).
Источник фальши в центральной фигуре, "твой современник" Губанов даже произносит такой текст - "иногда самому стыдно говорить эти слова", это и к актеру Владимирову относится в полной мере. Во время принципиального разговора с сыном (при этом сын читает ему стихи Элюара, да еще прибавляет, что тот коммунист) Владимиров чувствует себя не в своей тарелке и вот тут в его облике, осанке, манере говорить ненароком проступают знакомые черты ... Сталина. В следующем эпизоде - совещание в Совете министров сходство со Сталиным еще усиливается, только трубки в руке не хватает. Эта ассоциация уводит куда-то совсем в сторону, ведь сценарист и режиссер явно задумывали Губанова в качестве рупора антисталинских идей (пережиток сталинизма - бывшая жена Губанова), но эти прогрессивные слова руководителя нового типа не сочетаются с крутым характером и жестким обликом руководителя-харизматика все того же старого типа. В конце концов пара Владимиров-Плотников начинает напоминать пару Сталин-Хрущев, попавших в Москву середины 60-х.
Сообщение модератора Рецензия опубликована вне очереди как поощрение за третье место предыдущей публикации автора в рейтинге популярности на начало января.
Комментариев нет:
Отправить комментарий
Примечание. Отправлять комментарии могут только участники этого блога.