"Книги Просперо" (1991)

Оригинал взят у lev_semerkin в Fin de siècle

Кинопоиск

В экранизации последней пьесы Шекспира «Буря» Гринуэй рифмует концы. 

Конец Цивилизации Книги (Фолио, Фолианта), Цивилизации Слова, отступающей под натиском Цивилизации Иконки. 

Конец античной, римской цивилизации («сатириконовская» массовка). 

Эпоха Возрождения как конец, разложение средневековой христианской цивилизации. 

Конец эпохи модерна и переход к постмодерну. 

Конец XX века, века великого искусства театра и кино, потому такое символическое значение имеет выбор исполнителя главной роли Джона Гилгуда. Участие Эрланда Йозефсона (в эпизодической роли) и внука Чарли Чаплина, совсем юного Джеймса Тьере, сюда же рифмуется. 

Пост-модерн-кино, собранное из осколков разбитого вдребезги большого кино XX века - Чаплина, Феллини, Бергмана. Картинка отсылает к живописи прошлого. Танцы поставлены Карин Сапорта, известным мастером контемпопрари, то есть пост-балета. Музыка Майкла Наймана это пост-барокко. 

Кораблик-человечество, изгнавшее Просперо и его Книги, попадает в бурю и тонет в воде. Вода, как символ вечного, равнодушного, насмешливого течения времени. Вода – капли, отсчитывающие секунды; струйка писающего мальчика; чернила (текст в книге Просперо написан от руки, написан синей водой). 

При этом состояние конца, разложения и распада, конца эпохи переживается не трагически. Гринуэй следует настроению шекспировского первоисточника, уравновешенного, умудренного, отстраненного, снабженного философской иронией – именно таким взглядом смотрит Джон Гилгуд на окружающую его гринуэевщину, визуальный винегрет. Эпоха уходит, но на смену идет новое, которое уже содержалось в старом, как картинки содержались в старинных книгах. Слово и образ не враждуют, а сочетаются. Слова, написанные от руки (на бумаге, пером, которое макают в чернильницу), это ведь тоже «картинка». 

У фильма чрезмерный, запредельный, избыточный визуальный ряд, к той кутерьме, что организована перед кинокамерой (массовка, танцы, скульптурные композиции, декорации, причудливые костюмы, а чаще полное отсутствие костюмов, обнаженная натура), добавлена анимация, двойная проекция, полиэкраны разнообразных форм. Только перед самым концом изображение на минуту успокаивается, украшения разбегаются по сторонам и на черном экране остается лицо только Гилгуда. Просперо говорит последние слова, прощается, освобождает Ариэля. На смену книгам речистого старика Просперо идут полеты юного бессловесного Ариэля.  

Роль Ариэля разделена на четырех исполнителей, они разных возрастов и у каждого своя функция, но облик схожий – золотые волосы и красная набедренная повязка. Каждый Ариэль должен отвечать за свою «стихию», но в фильме этот замысел на развернут. Самый маленький Ариэль писает в бассейн, второй поет, третий бегает и прыгает, чем занимается четвертый, самый старший я не понял. Тьере играет Ариэля-акробата.