"Демидовы" (1983)

Оригинал взят у toshishiro в Демидовы

Кинопоиск

В начале 80-х интерес к теме дореволюционного прошлого рос на глазах: вышла серия телефильмов с Дмитрием Золотухиным в роли Петра, "Михайло Ломоносов", "Гардемарины". Всё это были примечательные и недешёвые телепроекты. Особенной любовью публики пользовалась петровская эпоха - время вставания с колен, время работы скоростных социальных лифтов (тут можно вспомнить и более ранние обращения к теме, вроде "Петра Первого" 1937 года, "Сказа про то, как царь Пётр арапа женил", "Балладу о Беринге" и "Табачного капитана"). Последний двоечник, путающий века, революции и династии, уверенно скажет, что Пётр I прорубил окно в Европу и рукой железной поднял Россию на дыбы.

Но обращение к корням и поиск национальной идентичности в прошлом был не таким уж безобидным процессом. Ведь у каждого свой взгляд на прошлое, и именно в 1980-х поссорился один большой народ и распался на множество меньших. Всего 8 лет спустя после выхода телефильма "Демидовы" Свердловской киностудии на Урале уже будут печатать свои деньги со "своими" героями и памятными местами (в том числе, с Никитой Демидовым и Невьянской башней на 5 франках), а ещё через пару лет губернатор Россель объявит о создании Уральской республики, что, при всей абсурдности происходящего, не очень отличалось от настроений других регионов, внезапно осознавших свою "идентичность" и "исключительность". Поэтому сейчас, 30 лет спустя, немного под другим углом видятся "Демидовы".

Режиссёрское кресло тогда занял Ярополк Лапшин, уже давно сработавшийся и со Свердловской киностудией, и с купеческой темой в фильмах "Угрюм-река" и "Приваловские миллионы". Но актёрский состав в этот раз сложился особенно именитый: Евгений Евстигнеев, Александр Лазарев, Леонид Куравлёв, Михаил Козаков, Валерий Золотухин, Лидия Федосеева-Шукшина - цвет столичного театра и кино. "Демидовы", по всей видимости, стали для Свердловской киностудии весьма амбициозным проектом. А вот красоты Урала, скалистые берега реки Чусовой доверили снимать своему оператору Анатолию Лесникову.

Становление семьи тульских оружейников Демидовых в качестве "уральских олигархов" традиционно уместилось в два поколения - хозяйственный и расчётливый купец Никита Демидов (Евгений Евстигнеев), подкупивший этими качествами самого Петра, и пустивший глубокие корни на Урале, наделённый техническими и организационными талантами, а также жёстким внутренним стержнем, его сын Акинфий (Вадим Спиридонов).

Акинфий полон противоречий, его простое происхождение и рабочие руки (а также непременный атрибут - несчастная неравная любовь) сближают его с людьми, однако положение хозяина-эксплуататора требует вить из них верёвки, не считаясь ни с чем человеческим. Выход из противоречия традиционный для петровского времени (потому и снимать про него в СССР было относительно комфортно): Акинфий требователен и жесток к другим не меньше, чем к себе. Он и от любви готов отказаться, и в воду за утонувшими пушками нырять... Но проблема отношения заводчика и простого люда на самом деле не очень волнует авторов фильма, обозначена пунктиром и лишь однажды напоминает о себе более явно - когда в лесные разбойники (причём скорее от ревности и обиды, чем от нужды) подастся один из работников Демидова, а под занавес с угрозой напророчит своему бывшему работодателю неведомо когда будущее народное отмщение.

Гораздо актуальнее для позднесоветских авторов (в эпоху малоосозноваемого ими социального комфорта) были проблемы власти и проблемы духовности. Причём духовности абстрактной, эзотерической (в каждом интеллигенте 80-х было немного от Раисы Захаровны) - в сложную символику духовного Урала в фильме вплетены и мансийские идолы, стерегущие своё золото, и старообрядческие кресты. С властью всё ещё интереснее: сценарист фильма Эдуард Володарский не сильно стеснял себя исторической достоверностью и потакал тщеславию регионального заказчика - вплоть до анекдотичности. Демидовы в фильме не просто на короткой ноге с Петром I и проводят регулярные встречи тет-а-тет. Оказывается, умирающий Пётр хотел видеть у себя не абы кого, а Демидова (не иначе как Россию завещать). Представитель власти в регионе Василий Татищев своим незначительным масштабом смущал киношников и был низведён до мелкого пакостника. Карикатурный Меньшиков, шаблонный казнокрад в исполнении Куравлёва, пристыжен и терпит нравоучения от Акинфия по пути в ссылку. Бирон считает державного, не в меру патриотичного дельца, мешающего ему расшатывать страну, своим личным врагом (в связи с чем даже сочинили красивую сказку про жертву политического убийства Григория Никитича Демидова, на деле застреленного несколькими годами ранее собственным сыном - ввиду малоизвестности этого брата Акинфия про него можно было впарить вообще всё что угодно). Ну а сам патриот просто-таки вершит судьбы России, лично подбивая нерешительную гвардию на свержение ненавистной немчуры и возведение на престол дочери Петра (я уже не говорю о том, что это как бы два сильно разных события, нехило разнесённых по времени).

Хотя до оплакиваемого Алексеем Ивановым "вырождения" спасителям страны было ещё далеко, но намёк в виде отбитого сына Акинфия - нерадивого Прокофия - был уже дан. Вот и заканчивается фильм сценой с задумчивым Акинфием, стоящим на высоком утёсе над рекой Чусовой с невесёлою думой, в которой скорее угадывается не философский вопрос о цене прожитой жизни, а практичный, "петровский" по духу и по времени: на кого ж Россию оставить? А может быть, это авторы с грустью спрашивают: на кого ж вы Россию оставили, железное петровское поколение? На что мне хотелось бы ответить: всему своё время, господа-товарищи, таково колесо истории. Своё время нуворишам-крепостникам, своё время придворным интригам и интриганам, своё время крепкому отечественному кинематографу, у которого даже середняки в наши дни выглядят очень неплохо.