Оригинал взят у galina_guzhvina в О королятниках. "Расписание на послезавтра" Игоря Добролюбова.
Кинопоиск
Жанров, полностью соответствующих максиме "советское значит отличное", было в нашем кино пожалуй что только два - фильмы о советском юношестве и фильмы о советских же ученых (главным образом, физиках). Действительно, даром что бесспорных, общепризнанных, эталонных шедевров в народной памяти осталось по одному на каждый жанр ("Доживем до понедельника" Ростоцкого и "Девять дней одного года" Ромма), проходных работ в их рамках практически не выпускалось,а общая планка и вообще держалась на столь приличной высоте, что какой опус ни достань с пыльной полки работ третьего-четвертого ряда, окажется неименно - загляденье. Вероятно, да даже точно так оно и есть - определенный стандарт качества задавался высокой пробой изображаемого человеческого материала, потому что тот тогда и был - первоклассен, а все мелкие огрехи его, выверты и червоточины в кино более чем покрывались ахмадуллинским "Да будем мы к друзьям своим пристрастны! Да будем думать, что они - прекрасны!" Любопытно, но утрата культурного ГОСТа в "юношеском" жанре и началась, собственно, с утраты этого по-доброму пристрастного взгляда: школота заменила школьников сперва в кино, в целой обойме перестроечных "откровений", и лишь затем ворвалась в жизнь, чтобы ещё позже, опосредованно, выродиться в Германику. С учеными вышло куда грустнее (ибо они - не молодежь, не задушишь-не убьешь). В новейшей семантике ученые практически вымерли, точнее выродились до неузнаваемости либо в географов, пропивших глобус, либо в агрессивное жлобьё из романов Илличевского. И вектор вырождения, как это ни странно, задан был в далеком 78 году, в детском фильме производства республиканской киностудии, очень скромно прошедшем по союзным экранам, фильме, носящем прямо-таки зловещее, пророческое название "Расписание на послезавтра".
Сегодня этот фильм кажется осколком Атлантиды, хотя школы, подобные описанной в нем, существуют и по сей день, и, что самое удивительное, существуют в очень похожем на описанный формате. Так "королятники" - резервации, по идее, для будущих Королевых (а по факту для будущих королей - сколько в высшем чиновничестве и топ-менеджменте экс-физматов!) оказались куда жизнеспособнее в условиях лихолетья, чем породившая их система. Определяющую роль здесь сыграли, конечно, прочно усваиваемые по молодости принципы лицейского братства, превратившиеся, когда стало нужно, в корпоративность, солидарность на основании собственной (а на самом деле самим королятником и индуцированной) исключительности. Сценарист Нина Фомина изумительно, несколькими точнейшими штрихами обрисовала эти скрепы: и откровенно неэтичное, откровенно популистское поведение учителей, и откровенно болезненную связь поколений (из всего класса там, кажется, только многодетный Овечкин - самородок, остальные были приведены в школу Ландау родителями, бывшими выпускниками), и откровенно неприличные (в пятнадцать-то лет!) уже конкретные, уже матримональные планы девочек на перспективненьких мальчиков. Вообще проблематика раннего - во всех смыслах - созревания, поощряемого спецшколами, пусть и идущая в фильме вторым планом, куда интереснее основной, Борисом Слуцким описанной, всех этих физиков vs. лириков. Затронута там и уродующая психику (и, в конечном итоге, когнитивные способности тоже) ранняя специализация, и пусть и наполовину, но серьезно воспринимаемые припевки в стиле "только физика - соль, остальное всё - ноль, а патлатый филолог - дубина!", и формирование чуть ли не в девятом классе семейно-научных тандемов ("мы с Юриком поженимся и вместе будем искать металлический водород"), и - шире - выстраивание уже на школьной скамье такой схемы собственной жизни, чтобы она по возможности вся и прошла в королятнике, причем борьба ведется уже за материальные блага и ярлык избранности, а вовсе не "за честный, благородный термояд". Эпизод со старым псом, которого две high-school queens - мать и дочь - не моргнув красивым глазом, выгоняют из дома во двор умирать, в этом контексте особенно показателен: в описываемой среде по крайней мере женщины уже (и сызмальства) осознали свое право на беспроблемный, хорошо прибарахленный, аплодисментами всего общества сопровождаемый паразитизм. И условия для этого осознания создал, увы, все тот же королятник.
Технарские упрощение и подмена смыслов, о которых много писал Солженицын (и которые Горенштейн ничтоже сумняшеся обвинил в гибели нашей литературы), странным образом отражена и в подборе актеров "Расписания на послезавтра". Вообще актерский состав фильма - Даль! Терехова! Никулин! Басов! Стеблов! - какой-то прямо-таки беспрецедентный по силе, но все звезды кажутся в предложенных им ролях не вполне на своих местах. Почему, например, именно Далю, типичному (и тем гениальному) "лишнему человеку" семидесятых, предложили сыграть любимчика системы - директора королятника и доктора физмат наук по совместительству? Неужели режиссер Игорь Добролюбов не видел, что в плавках Даль не может не быть нелепым? Допустим, в бассейн ходил и сам Ландау, а Колмогоров и вовсе, случалось, удирал с учениками купаться на Сетунь, но в персонаже Олега Ивановича нет ни аутизма первого, ни врожденного демократизма второго: он элегантен, саркастичен, едок, неуловим, в нем чувствуется фирменное далевское молчаливое фрондерство. К чему оно в детском фильме? К чему тоска бабули, героини Владимировой, типажом колхозницы или партизанки, по Парижу, да ещё и под "Падам, падам"? Похабные ухмылки героя Стеблова, профессора ("училки хорошенькие у вас есть?")? Стихи, посвященные актрисе Тереховой, в устах актрисы Тереховой? Персонаж Титовой? Завхоз? "Баобаб"? Вопросов много, и, кажется, задумкой режиссера и было их появление. Создавая кинореальность в некоей обратной перспективе, Добролюбов тем самым и писал свое расписание на послезавтра. Вписав, например, легкой своей рукой в анналы кино новую актрису, которой суждено было стать самой интеллигентной, самой загадочной, самой утонченной красавицей пореформенного времени - Ирину Метлицкую. В этой девочке, тогда ученице такого же минского королятника, смешной, пухленькой, безбровой, никогда в реальной жизни не бывшей самой красивой в классе, Добролюбов разглядел потенциал не просто femme fatale, а "атома солнца", озарившего то безрадостное время. Не в этом ли, в конечном счете, и цель королятников - давать "талон на место у колонн", но только тем, кто сумеет таки вырваться из их тесных и уютных объятий и полететь самостоятельно?
Сообщение модератора
Рецензия опубликована вне очереди как поощрение за третье место предыдущей публикации автора в рейтинге популярности на начало мая.
Кинопоиск
Жанров, полностью соответствующих максиме "советское значит отличное", было в нашем кино пожалуй что только два - фильмы о советском юношестве и фильмы о советских же ученых (главным образом, физиках). Действительно, даром что бесспорных, общепризнанных, эталонных шедевров в народной памяти осталось по одному на каждый жанр ("Доживем до понедельника" Ростоцкого и "Девять дней одного года" Ромма), проходных работ в их рамках практически не выпускалось,а общая планка и вообще держалась на столь приличной высоте, что какой опус ни достань с пыльной полки работ третьего-четвертого ряда, окажется неименно - загляденье. Вероятно, да даже точно так оно и есть - определенный стандарт качества задавался высокой пробой изображаемого человеческого материала, потому что тот тогда и был - первоклассен, а все мелкие огрехи его, выверты и червоточины в кино более чем покрывались ахмадуллинским "Да будем мы к друзьям своим пристрастны! Да будем думать, что они - прекрасны!" Любопытно, но утрата культурного ГОСТа в "юношеском" жанре и началась, собственно, с утраты этого по-доброму пристрастного взгляда: школота заменила школьников сперва в кино, в целой обойме перестроечных "откровений", и лишь затем ворвалась в жизнь, чтобы ещё позже, опосредованно, выродиться в Германику. С учеными вышло куда грустнее (ибо они - не молодежь, не задушишь-не убьешь). В новейшей семантике ученые практически вымерли, точнее выродились до неузнаваемости либо в географов, пропивших глобус, либо в агрессивное жлобьё из романов Илличевского. И вектор вырождения, как это ни странно, задан был в далеком 78 году, в детском фильме производства республиканской киностудии, очень скромно прошедшем по союзным экранам, фильме, носящем прямо-таки зловещее, пророческое название "Расписание на послезавтра".
Сегодня этот фильм кажется осколком Атлантиды, хотя школы, подобные описанной в нем, существуют и по сей день, и, что самое удивительное, существуют в очень похожем на описанный формате. Так "королятники" - резервации, по идее, для будущих Королевых (а по факту для будущих королей - сколько в высшем чиновничестве и топ-менеджменте экс-физматов!) оказались куда жизнеспособнее в условиях лихолетья, чем породившая их система. Определяющую роль здесь сыграли, конечно, прочно усваиваемые по молодости принципы лицейского братства, превратившиеся, когда стало нужно, в корпоративность, солидарность на основании собственной (а на самом деле самим королятником и индуцированной) исключительности. Сценарист Нина Фомина изумительно, несколькими точнейшими штрихами обрисовала эти скрепы: и откровенно неэтичное, откровенно популистское поведение учителей, и откровенно болезненную связь поколений (из всего класса там, кажется, только многодетный Овечкин - самородок, остальные были приведены в школу Ландау родителями, бывшими выпускниками), и откровенно неприличные (в пятнадцать-то лет!) уже конкретные, уже матримональные планы девочек на перспективненьких мальчиков. Вообще проблематика раннего - во всех смыслах - созревания, поощряемого спецшколами, пусть и идущая в фильме вторым планом, куда интереснее основной, Борисом Слуцким описанной, всех этих физиков vs. лириков. Затронута там и уродующая психику (и, в конечном итоге, когнитивные способности тоже) ранняя специализация, и пусть и наполовину, но серьезно воспринимаемые припевки в стиле "только физика - соль, остальное всё - ноль, а патлатый филолог - дубина!", и формирование чуть ли не в девятом классе семейно-научных тандемов ("мы с Юриком поженимся и вместе будем искать металлический водород"), и - шире - выстраивание уже на школьной скамье такой схемы собственной жизни, чтобы она по возможности вся и прошла в королятнике, причем борьба ведется уже за материальные блага и ярлык избранности, а вовсе не "за честный, благородный термояд". Эпизод со старым псом, которого две high-school queens - мать и дочь - не моргнув красивым глазом, выгоняют из дома во двор умирать, в этом контексте особенно показателен: в описываемой среде по крайней мере женщины уже (и сызмальства) осознали свое право на беспроблемный, хорошо прибарахленный, аплодисментами всего общества сопровождаемый паразитизм. И условия для этого осознания создал, увы, все тот же королятник.
Сообщение модератора
Рецензия опубликована вне очереди как поощрение за третье место предыдущей публикации автора в рейтинге популярности на начало мая.
Рецензия заинтересовала меня разоблачительным взглядом автора на систему спецшкол. Сам фильм я видела и в год выхода, и потом пересматривала позже, но он, увы, кажется мне вполне проходным, сильно уступающим таким советским шедеврам о школьниках, как "Вам и не снилось" или "В моей смерти прошу винить Клаву К." Даже набор прекрасных актеров, отмеченный автором рецензии, его не спасает :(
ОтветитьУдалитьЧто же касается "раннего созревания" учеников спецшкол, о котором пишет рецензент, то в реальной жизни расклад был как раз обратный - или, по крайней мере, так мне запомнилось из личного опыта. Собственно, мое желание перейти в спецшколу в значительной мере и было продиктовано тем, что мои одноклассники в обычной школе уже в 7-м классе, а не то что в 9-м, совершенно не хотели учиться, а хотели жениться :) Полагаю, она преувеличивает и число выпускников спецшкол, вошедших в состав постсоветского правительства.
Опять же, школа, изображенная в этом фильме - с бассейнами и т.д. - это миф. В реальности в спецшколах вовсе не было никакой роскоши. Мы, например, проводили свои практические занятия по микроскопии в подвале - в школе просто не было для нас других помещений.
Год или два назад был документальный фильм на Дожде о московской спецсшколе. Там среди ее бывших учеников был Авен, который полностью отвечает описанным автором критериям, как по занимаемому положению, так и по набору моральных принципов.
УдалитьЯ учился в обычной школе, но у нас был физико-математический класс, в который набирали после 8-го. Меня в него не взяли. После окончания школы перед вступительными я брал частные уроки у преподавателя математики этого класса. Она была удивлена моими способностями, а также тем, что меня не взяли в этот класс. То есть туда набирали не столько по способностям, сколько по блату. Поэтому я верю утверждению автора, что исключительность таких учеников была во многом надутая, выдуманная.
УдалитьЧто касается "выйти замуж", то автор имела в виду не столько стремление к браку, сколько использование его для продвижения по социальной лестнице. Похожую мысль высказывает главный герой "Курьера", который тоже как бы в шутку грозится жениться на дочке своего начальника. Но, как говорил один наш преподаватель, сам удачно женившийся, в каждой шутке есть доля шутки.
УдалитьА мне "Расписание на послезавтра" больше нравилось, чем высосанные из пальца "Вам и не снилось" или "В моей смерти прошу винить Клаву К." с аномально любвеобильными подростками.
УдалитьКонечно слишком идеализирующее, но душевное
Из "Расписания" я помню Даля, Терехову, может, еще каких-то взрослых актеров, но никого из школьников. А вот Никиту Михайловского невозможно забыть :)
УдалитьДа, я тоже подумала, что автор рецензии имела в виду именно Авена, когда рассуждала о выпускниках спецшкол. Но не Авенами же едиными?
ОтветитьУдалитьКак всякая процедура отбора, отбор в спецшколы, конечно, не лишен недостатков - и я хорошо понимаю обиду тех, кого туда не взяли.
ОтветитьУдалитьМного лет участвовав в процедуре такого отбора, я охотно соглашусь, что он, конечно, во многом субъективен. Но, если подумать, то еще неизвестно, насколько это плохо: ведь учителя отбирают тех, кто, как им кажется, способен именно у них учиться - а это, по идее, и должно способствовать успешному обычению. Мне кажется, и сам процесс обучения - весьма субъективен: то есть, не любого ученика можно произвольно прикрепить к любому учителю. А?
Автор пишет, что по сюжету в спецшколе только один "самородок" а остальные - дети тех, кто учился в ней раньше. Это называется семейственностью. Недавно смотрел эпизод из 13-го сезона сериала "Закон и порядок", в котором события разворачиваются в похожей нью-йоркской спецшколе. Убийство происходит как раз потому, что директор школы получил взятку за прием в школу ученика вне конкурса.
УдалитьЯ также думаю, что для настоящих гениев такие школы не годятся. Они готовят учеников уже по отработанным матрицам, а настоящие гении потому и гении, что мыслят за пределами матриц. Так было, например, с Эйнштейном, которому пришлось голодать из-за того, что университетская профессура не посчитала его достойным работать вместе с ними.
Да, я поняла, что автор рецензии имела в виду чисто карьерные устремления учеников, и тоже вспомнила "Курьер", который гораздо ярче иллюстрирует этот феномен.
ОтветитьУдалитьЯ думаю, главная проблема спецшкол - та же самая, что и у вузов (тоже занимающихся отбором потенциальных учеников, только на несколько лет позже): они быстро вырождаются из социального лифта в инструмент политического влияния. То есть, право учиться в спецшколе или вузе начинают давать не тому, кто проявляет больший интерес и способности к учебе, а тому, кто может быть выгоден директору/ректору. Как бороться с подобной коррупцией, я не знаю. Но мне, тем не менее, кажется, что выступать против спецшкол - это все равно, что выступать против вузов, "очкариков" или "яйцеголовых" :(
Меня в последнее время поражают масштабы этой мистификации, называемой "научной деятельностью". Есть устоявшиеся ритуалы, которые должен соблюдать ученый, чтобы иметь право называться таковым. И все это происходит на достаточно низком интеллектуальном уровне. И прорваться через эту матрицу почти невозможно. То есть нельзя просто куда-то пойти и кому-то рассказать, потому что некуда и некому. Хотя, в век интернета стало полегче. Я вижу, как идеи просачиваются в обход официальной науки.
УдалитьА Вы сами видели ли этот фильм?
ОтветитьУдалитьЯ вчера промотал в поисках подходящих кадров, но Даль в так безобразно играет, что у меня не хватает сил посмотреть с начала до конца. Он мне и раньше попадался на глаза и каждый раз не хватает сил досмотреть его до конца. Какая-то абсолютная исчерпанность темы. Актеры словно изо всех сил стараются играть как можно хуже.
УдалитьСогласна с Вашей оценкой этого фильма. Он сделан уже в те времена, когда от энтузиазма "Девяти дней одного года" не осталось уже и следа, но его авторы попытались его изобразить. Стоит ли удивляться, что их результат - нарумяненный труп?
ОтветитьУдалить"нельзя просто куда-то пойти и кому-то рассказать, потому что некуда и некому"
ОтветитьУдалитьПочему нельзя - разве не для этого существуют разнообразные Гайд-парки? Научное сообщество, конечно, не лишено недостатков - но разве сообщество, например, предпринимателей так уж безгрешно? Что же касается квалификационых критериев, то, мне кажется, проблема не в них самих - без них, по-видимому, никак не обойтись - но, опять же, в коррупции: если научную степень можно купить за деньги, то, понятное дело, от такого "ученого" трудно ожидать чего-то путного :(
Мой комментарий в большей степени относится к моей специализации - политэкономия, экономическая теория.
УдалитьЯ плохо знаю положение в этих областях. То есть, понятно, в СССР они были полностью подчинены партийному конктролю, но в дугих-то странах это вроде бы не было так? Тот же уважаемый Вами Вальтер Ойкен?
ОтветитьУдалитьВот что писал сын Вальтера Ойкена в предисловии к книге своего отца:
Удалить"...после 1945 г. между «Фрайбургской школой» и прежними и новыми руководителями крупной германской промышленности, а также крупных банков происходили серьезные столкновения. Представители школы требовали радикальной децентрализации крупной промышленности и представили детально разработанные проекты законов о новом экономическом порядке. В первые после окончания войны годы они были частично поддержаны представителями американских антитрестовских традиций в военной администрации. Однако «Фрайбургская школа» потерпела фиаско, столкнувшись с интересами промышленных группировок, переживших национал-социализм"