"Последние и первые люди" (2020)

Оригинал взят у mr_henry_m в 20 лучших фильмов 2020 года. Часть пятая

Кинопоиск

Спустя два миллиарда лет человечество оказывается на грани вымирания и отправляет нам с колонизированного Нептуна свое причудливое послание из будущего. «Последние и первые люди», срежиссированный композитором Дени Вильнева (и, в частности – «Прибытия»), исландцем Йоханом Йоханнссоном по мотивам романа британского философа-футуролога, Олафа Стэплдона – и есть это послание. И как нельзя более подходит ему формат малобюджетного и самого что ни на есть артхаусного черно-белого кино с умирающей атмосферой, в сопровождении бесстрастных интонаций рассказчицы Тильды Суинтон – и с такими же умирающе-плавными и бесстрастными движениями камеры вдоль, внутрь и между жутковатых и угловатых каменных сооружений, напоминающих порой кубриковские черные монументы и представляющих из себя то ли единственное наследие вымершего уже в будущем человечества, то ли своеобразный язык послания, дополняющего послание голосовое визуальным рядом и аутентичным музыкальным сопровождением не хуже, чем в «Кояанискатси» у Реджио. Хотя по подчеркнуто занудноватой и медлительной манере повествования «Последние и первые люди» куда больше напоминает его же «Посетителей», вглядываясь вместо лиц в леденяще нечеловеческую гармонию геометрически замысловатых форм. 

В общем-то, это такое же нарочито многозначительное и внушающее поневоле трепет, как и в вильневском «Прибытии», печальное и завораживающе красивое размышление о времени, о судьбе человечества, о смерти, но главное – о мимолетном, как вспышка света, и по факту бессмысленном человеческом существовании на фоне необъятности существования космоса и миллиардов звезд, которые, сотворив некогда по непонятному и случайному закону жизнь, так же случайно и неизбежно уничтожают ее – после чего останется еще целая вечность для самозамкнутого бытия мертвой материи и пустоты, которые и вообще неизвестно тогда, для чего нужны – если только жизнь, конечно, снова спонтанно не зародится. И, зная, что после этого единственного своего фильма режиссер умер, задумываешься, так или иначе, о том, что одно с другим как-то неутешительно и судьбоносно связывается, наполняет дополнительным смыслом – но, в любом случае, заставляет задуматься и о другом. Так ли все, как говорят нам эти наши предположительно высокоразвитые, рефлексирующие и загнивающие в благоговейно-жалостливом ужасе перед неминуемой своей кончиной потомки, или жизнь все-таки образовалась и развивается иначе, наполнена иным, а главное – является чем-то куда большим, чем просто непредвиденный и унылый всплеск исключительно материальных и бездушных мировых закономерностей? 

Как бы там ни было, получилась по-хорошему странная, радикальная и все-таки классная вещь, в конечном счете только выигрывающая в оригинальности подачи на фоне череды шаблонных американо-европейских поделок, где нет возможности насладиться такой чистой и бескомпромиссной эстетикой – таким чистым, пускай и вычурным чересчур «кино».