Оригинал взят у beauty_spirit в Я убил свою маму /J'ai tué ma mère/ 2009
Кинопоиск
Все-таки у юности есть только одно преимущество перед зрелостью – если люди взрослые воспринимают жизнь, как казенную вещь, данную в пользование, то совсем юные человеки стараются дойти в этом вопросе до некой истины. Путь этот, возможно не очень продуктивный, однако не может не вызывать уважения своей обстоятельностью подхода и ответственностью. Это же только считается, что подростки безответственные. На самом деле, способность брать на себя вину за все сделанное и несделанное, за все грехи мира и разводы родителей, за то, что мало любили или слишком много любили - это же с возрастом наоборот притупляется. Названия дебюта Долана, кажущееся, до просмотра немного эпатажным, тут очень характерно – мы все приходим на этот свет с грузом чужих грехов и сделанных другими ошибок, а гнуться и метаться приходится нам самим.
В этом духе и фильм «Я убил свою маму» - очень мятущееся, подражательное, амбициозное и неуверенное кино, наполненное попытками стать новым Джеймсом Дином, киноцитатами и просто цитатами, но в чем-то ему это идет. Интерес представляет то, что Ксавье Долан снял его в двадцать лет, а сценарий написал в 16 лет. То есть фильм на самом деле незрелый, но тем и любопытный. И понимание темы изнури, не умственное, а такое - «от чувств-с», где «шум и ярость», и искренность - собственно то, что вытягивает картину из болота банальности и моря аналогичных картин с холденколфилдовской проблематикой. Это не драма взросления, это скорее драма НЕвзросления.
Долан живописует двух людей одинаковых и в своем несчастье и психологическом возрасте, но разных внешне. Ведь если счастье можно разделить на двоих, то несчастье сложнее делится - в остатке почти всегда остаются взаимные обиды, попытки преодолеть столь дискомфортное сходство и разочарования. Ведь люди часто считают себя особенными, уникальными и не хотят этой уникальностью делиться, а человек близкий и похожий, напоминающий о скрытых недостатках и будящий не самые приятные чувства, тут как красная тряпка для быка. В этом суть построения любых баррикад в отношениях – отгородится, прочертить линию и оборонятся.
Жалко, конечно же, больше сына, потому что детей априори жалко больше, чем родителей. Ну а главное, потому что Долан отвел себе более симпатичную роль - он любит, а она тоже вроде бы любит, но отталкивает. Визжит электропилой. Носит розовые кофточки с черными бантиками. Доводит до белого каления. Употребляет фразы из серии «все дети делают так, а ты..». Словом, мысль об убиении не раз промелькнет в голове, но все попытки разрешить конфликт оказываются бегством по тянущейся до самого океана параллели. Потому что убить – значит разлюбить, вырасти окончательно, а детство спасительный маяк, место к которому всем необходимо возвращаться, но только не впадать.
Кинопоиск
Все-таки у юности есть только одно преимущество перед зрелостью – если люди взрослые воспринимают жизнь, как казенную вещь, данную в пользование, то совсем юные человеки стараются дойти в этом вопросе до некой истины. Путь этот, возможно не очень продуктивный, однако не может не вызывать уважения своей обстоятельностью подхода и ответственностью. Это же только считается, что подростки безответственные. На самом деле, способность брать на себя вину за все сделанное и несделанное, за все грехи мира и разводы родителей, за то, что мало любили или слишком много любили - это же с возрастом наоборот притупляется. Названия дебюта Долана, кажущееся, до просмотра немного эпатажным, тут очень характерно – мы все приходим на этот свет с грузом чужих грехов и сделанных другими ошибок, а гнуться и метаться приходится нам самим.
В этом духе и фильм «Я убил свою маму» - очень мятущееся, подражательное, амбициозное и неуверенное кино, наполненное попытками стать новым Джеймсом Дином, киноцитатами и просто цитатами, но в чем-то ему это идет. Интерес представляет то, что Ксавье Долан снял его в двадцать лет, а сценарий написал в 16 лет. То есть фильм на самом деле незрелый, но тем и любопытный. И понимание темы изнури, не умственное, а такое - «от чувств-с», где «шум и ярость», и искренность - собственно то, что вытягивает картину из болота банальности и моря аналогичных картин с холденколфилдовской проблематикой. Это не драма взросления, это скорее драма НЕвзросления.
Долан живописует двух людей одинаковых и в своем несчастье и психологическом возрасте, но разных внешне. Ведь если счастье можно разделить на двоих, то несчастье сложнее делится - в остатке почти всегда остаются взаимные обиды, попытки преодолеть столь дискомфортное сходство и разочарования. Ведь люди часто считают себя особенными, уникальными и не хотят этой уникальностью делиться, а человек близкий и похожий, напоминающий о скрытых недостатках и будящий не самые приятные чувства, тут как красная тряпка для быка. В этом суть построения любых баррикад в отношениях – отгородится, прочертить линию и оборонятся.
Жалко, конечно же, больше сына, потому что детей априори жалко больше, чем родителей. Ну а главное, потому что Долан отвел себе более симпатичную роль - он любит, а она тоже вроде бы любит, но отталкивает. Визжит электропилой. Носит розовые кофточки с черными бантиками. Доводит до белого каления. Употребляет фразы из серии «все дети делают так, а ты..». Словом, мысль об убиении не раз промелькнет в голове, но все попытки разрешить конфликт оказываются бегством по тянущейся до самого океана параллели. Потому что убить – значит разлюбить, вырасти окончательно, а детство спасительный маяк, место к которому всем необходимо возвращаться, но только не впадать.
Комментариев нет:
Отправить комментарий
Примечание. Отправлять комментарии могут только участники этого блога.