"Семь жизней" (2008)

Оригинал взят у Irina Svetlova в Ты думаешь о смерти?

Кинопоиск

Милан Кундера писал, что есть три фазы знания о смерти. Сначала ты и не подозреваешь о ней, потом, однажды сталкиваешься с ней. А если повезёт дожить до преклонных лет, то всё оставшееся время думаешь только о ней. С Беном Томасом мы знакомимся, когда для него уже бесповоротно наступила третья фаза, хотя до старости он дожить не успел, а конкретные обстоятельства, перерезавшие его жизнь пополам, мы узнаем лишь в самом конце. Фильм «Семь жизней» предлагает невиданно откровенный для современного молодящегося общества разговор о смерти. Внезапно осенившее Бена знание конечности нашего существования словно открывает ему глаза и позволяет увидеть, сколько боли и страдания «деликатно» скрыто от нас за стенами больниц или даже самых обычных частных домов.

Психологи считают, что состояние глубочайшего стресса, которым чревато переживание смерти близких людей, можно преодолеть при помощи так называемой компенсаторной деятельности, потому что самое страшное, что происходит, когда мы по-настоящему узнаём о чужой (а, следовательно, и своей собственной!) смертности, это полный паралич нашего желания что бы то ни было делать. Любое, самое простое, желательно механическое занятие может помочь человеку восстановить его связь с миром живых и продолжить своё временное пребывание на земле. Однако рана, нанесённая Бену его знакомством со смертью, столь глубока, что путь возвращения в мир людей, не думающих о принципиальной ограниченности нашего бытия, для него навсегда заказан.

Сила воздействия фильма в большой степени коренится во взрослом уровне размышления на эту страшную тему. Зрелость человеческого сознания состоит в умении взглянуть без розовых очков религиозного или любого другого самообмана на самую суть нашего места в мироздании. Наверное, мало кто задумывается о том, почему во всех культурах человеческая душа изображается с крыльями. Меж тем происхождение данного образа крайне просто и, так сказать, вещественно. Дело в том, что в глубокой древности, когда на заре пробуждения сознания человечество только начало осмыслять феномен смерти, почивших членов племени выносили за пределы поселения и оставляли на съедение хищным птицам. Считалось, что вещество жизни переходит таким образом в пожирателей плоти, и смерть тем самым преодолевается.

Подобно ветхозаветному многострадальному Иову, Бен лишён всего, что было дорого ему в жизни. Но в отличие от библейского прообраза, современный Иов опирается в своей душе не на иррациональную веру в цинично испытывающего его благочестие Бога. Опорой Бену служит имманентная нравственность, не нуждающаяся в религиозных костылях.

Ставший в силу трагического стечения обстоятельств причиной смерти многих людей и не в состоянии изжить мучительное и неутолимое чувство собственной вины, Бен решает «вернуть» долг жизни. Найдя семерых достойных, с его точки зрения, неизлечимо больных людей, он убивает себя, чтобы его сердце, глаза, костный мозг позволили бы жить другим. Английское название фильма «Семь фунтов» намекает на шекспировского «Венецианского купца», в котором должник обязывался компенсировать невыплаченный долг фунтом мяса из собственного тела. Путь, который выбирает для себя Бен, может показаться кому-то чудовищным, однако сам он понимает его, как единственное доступное человеку бессмертие и искупление. Необычайно важным мне представляется, что люди, получившие благодаря Бену второй шанс, принадлежат к разным национальностям и вероисповеданиям, однако это не мешает им чувствовать глубокое единение друг с другом.

Высокая трагическая тональность, с которой нигде не сбиваются авторы фильма, и потрясающее исполнение главной роли Уиллом Смитом помогают нам осмыслить, насколько важно не позволить знанию смерти парализовать наше сознание, научиться жить в хрупком, подверженном смерти мире и сделать саму смерть источником жизни. Предельно условная, казалось бы, притчевая форма изложения не мешает нам прочесть в фильме послание, которое любой из нас в состоянии реализовать в собственной жизни. Суть этого напутствия когда-то блестяще сформулировал в «Обыкновенном чуде» Григорий Горин: «Слава храбрецам, которые живут себе, как будто они бессмертны!»