"Неоконченная пьеса для механического пианино" (1976)

Оригинал взят у galina_guzhvina в Несвоевременные мысли. После очередного просмотра.

Кинопоиск

Очень сложно писать про классику, тем более про признанную (по крайней мере, на Родине) классику, тем более, когда речь идет о таком режиссере как Михалков - активном, но уже забронзовевшем, богатом, успешном, мажорном, наследственно обласканном всякой властью... Сложно абстрагироваться ото всего около- и совсем-не- кинематографического и судить только фильм, один лишь фильм, какой он есть, не впадая при этом в ставшие стандартными в контексте любого классического произведения эмоции (но и не боясь в них впадать, когда они искренни) и не лепя штампов, боясь замахнуться на исполина, либо радостно замахиваться и даже пинать (получив, разумеется, предварительно добро от и следуя примеру какого-нибудь субъективно авторитетного писаки).

Скажу просто: для меня "Неоконченная пьеса для механического пианино" - это один из лучших и любимейших (что, прошу заметить, не одно и то же) фильмов не только в отечественном, но и в мировом кино. В нем все прекрасно: глубина и сила первоисточника, его прочтение и интерпретация, драгоценное ожерелье актеров (шутка ли - даже лакея играет актер масштаба Никоненко!), оркестровая, симфоническая слаженность их ансамбля (за весь фильм - ни одной фальшивой интонации, ни одного нарушения пропорций), чарующая красота художественного оформления (речные перекаты, полевые цветы в вазах и на дамских шляпках, лицо за окном, смываемое дождем....), точность попадания в мои собственные ощущения России, ее народа, ее интеллигенции, - и Чехова.

Михалков вообще удивительно - нутром, не иначе - чувствует Чехова с его классическими подводными течениями, невеселой буффонадой, обыденными трагедиями и неизменными русскими жалкой любовью и любовной жалостью к тем, кто по собственной вине неуспешен, нелеп, неприкаян - и сознает это, и бунтует бессильно, и мучит ближних, и страдает.

Чехов в фильмах Михалкова как ни у кого органичен, современен и всечеловечен, он одухотворяет и одушевляет своей грустью и нежностью не только формально по нему снятые "Очи черные", но и далекие от него исторически и по смыслу "Утомленные солнцем". Чеховым у Михалкова становится даже Булгаков (эпизод с Петенькой-гимназистом, спящим, пока взрослые колобродят и видящим свои прекрасные детские сны с солнечными зайчиками на золотом нательном крестике и алмазными шарами на лугу, обдающими тысячей веселых брызг, взят из финала "Белой Гвардии"), теряющий послереволюционную патину и свежо, легко и грустно вписывающийся в чуждое по духу повествование.

Забавно то, что мелкое хулиганство с непроцитированным автором симметрично отражается в многочисленных скрытых цитатах и парафразах чисто кинематографического характера: так, например, своего рода финал-апофеоз на берегу реки с большой точностью и явным желанием поддразнить зрителя и критиков воссоздает финал "Сладкой жизни" Феллини. Михалков пока еще не постмодернист, он только учится, но задорная уверенность в том, что ему позволено перефразировать великого маэстро, причем перефразировать в своей стилистике, по своим правилам - подкупает. И, что самое главное, Михалков выдерживает сравнение. Причем не только с великим писателем, но и с не менее великим братом по цеху. В этом фильме во всяком случае.